| Триллве | Дата: Суббота, 14.11.2009, 21:38 | Сообщение # 1 |
 Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Утраченные пророчества. Холамаян
Солнце протаптывало серебряные с розовым дорожки на волнах Внутреннего моря, согревало холодные лбы валунов; поднимаясь, укорачивало тени, заставляло их уползать под влажные, поросшие мхом бока. Баркас "Полосатый" привычно нырнул в щель среди камней, где плещущая вода отдавала гнилой рыбой и все еще было очень холодно. Несколько коротких ударов весел - и нос ткнулся в хрустящую гальку берега. Пара матросов-данмеров, спрыгнув, протянули баркас вперед, чтобы не сняло игривой волной. Аррайда сунула в петлю "Погибель магов", привычно закинула сумку на плечо и, сказав "спасибо" экипажу, спрыгнула на первую ступеньку каменной лестницы, уводящей в разбавленные валунами заросли комуники, удушайки и зонтичной акации. Девушку уже ожидали. Данмерка в коричневой грубой рясе с капюшоном, подпоясанная веревкой, ласково кивнула и попросила поторопиться.
- Нашу обитель - Холамаян - не зря называют потаенной, в нее можно попасть лишь на рассвете и на закате, - высоким красивым голосом пояснила она и легко запрыгала по ступенькам, оставляя на сером камне влажные следы босых ног. Аррайда поспешила за ней. Каменные ступени иногда раскачивались, травы хлестко лупили по коленям, осыпали желтой пыльцой.
Лестница перешла в каменистую тропу и уткнулась в откос с утопленной в нем резной каменной дверью. Монахиня дернула торчащую веревку, где-то в недрах горы басовито загудел колокол, и дверь отъехала. Из отвора резко пахнуло цвилью и холодом. Аррайда, пригнувшись у низкой притолоки, вошла вслед за монахиней, за спиной скрежетнуло, и на мгновение сделалось темно. Розовая полоса света забрезжила впереди, как избавление.
- Свет Хозяйки зари, оказавшей нам свое покровительство в этом храме и оберегающей нас от псов рыкающих, идущих по следу, - торжественно произнесла данмерка, сыпанув перед собой горсть искристой пыльцы.
- Но... а...
- Госпожа Азура - не просто даэдра, она одна из Предтеч, не враждебных людям и указующих дорогу к свету истинной веры, - монахиня откинула капюшон и улыбнулась. - Прости, я не буду сейчас говорить с тобой о вере. Тебе нужно отдохнуть с дороги, умыться и поесть. Тобой займется Натлика. А я сообщу отцу настоятелю и госпоже Мехре о твоем прибытии. Можешь ходить где угодно и заниматься, чем пожелаешь. За тобой придут.
Монахиня подвела Аррайду к двери в келью и бодро зашлепала прочь по коридору. Над ней полетел наполненный мотыльками стеклянный розовый шар. А наемнице выскочила навстречу растрепанная девочка, сдувающая лезущие в рот темно-рыжие волосы. Алые глаза юной данмерки сверкали любопытством. Она отступила задом, позволив гостье войти в покой, вырубленный в скале и освещенный солнцем через трещину в своде. Искрились слюдяными чешуйками серые, без украшений стены. Топчан с тощим сенником и парой подушек был застлан грубым волосяным одеялом. Ярко выделялись лишь кувшин и таз для умывания да "Утешение в молитве" - багряный увесистый том на консоли рядом с постелью.
Натлика потеребила передник:
- Умыться желаете? Мы обычно купаемся в море, а воду берем в ручье наверху, она ледяная. Но я могу сбегать на кухню за кипятком.
Аррайда покачала головой. Сбросила броню, стеганку, рубаху. Наклонившись над тазом, с наслаждением подставила под холодные струи из кувшина шею и плечи.
- А когда ранят - больно? - спросила девочка-данмерка, разглядывая шрамы. - Если придется страдать за веру, я смогу терпеть?
- Лучше не надо.
Наемница с фырканьем и плеском умыла лицо и наклонилась за мылом, "убежавшим" под табурет, вспомнив жгучее, терновое - то, что подала ей данмерка-служанка в бане у Арилля. Ох, и глупая она тогда была...
- Я серьезно, - протянула Натлика, - а вы смеетесь.
- Я не с тебя.
Девочка зарделась, протянула грубо тканое полотенце. Затем, когда Аррайда вытерлась, подала чистое белье и коричневый, как у встречавшей монахини, балахон.
- Вот. Тут доспехи не нужны. Можете в келье оставить, мы чужого не берем.
- Спасибо.
Натлика сняла салфетку с подноса - кувшин с гуарьим молоком, вяленая скрибятина поверх миски с рассыпчатым рисом, рядом деревянный кубок, ложка и ломоть серого хлеба.
- Позавтракаешь со мной?
Девочка закрутила головой так, что взметнулись темно-рыжие пряди.
- Не, спасибо. Ешьте и отдыхайте. А то пройдите в библиотеку, два поворота направо, да вам любой покажет. А я простирну пока, - она похватала сброшенную Аррайдой одежду, кинула в корзинку и сбежала вместе с ней, звонко шлепая по камням босыми ступнями. Наемница хмыкнула: похоже, тут все предпочитают ходить босиком. Ну, все, кого она встретила.
От еды Аррайду разморило, она решила отложить знакомство с обителью на потом, растянулась на жесткой постели и закрыла глаза. Ей казалось, она проспала не больше минуты, но полоса солнечного света успела изрядно сдвинуться и, точно теплыми пальцами, гладила лицо. Наемница заморгала и села. В келье она была не одна.
Данмер в коричневой рясе глядел на нее; лицо, спрятанное в тени капюшона, было практически неразличимо, только светилилсь углями задумчивые, усталые глаза.
- Я разбудил тебя? Прости.
Он шевельнулся, повеяло легким запахом мускуса и канета.
- Я - Гильвас Барело, настоятель Холамаяна. Мне хотелось посмотреть на тебя. Когда человек спит - он не притворяется. А я... должен знать, кому доверю оружие.
Аррайда сердито подобрала ноги и обхватила руками колени.
- Я пришла за утраченными пророчествами!
Гильвас тепло улыбнулся.
- А ты разве никогда не задумывалась, девушка, что словом можно искалечить или даже убить? Что по слову начинаются войны и воздвигаются города? И, в конце концов, - теперь улыбались не только губы, но и глаза, - что есть заклинание, как не слово, отпирающее силу?
Настоятель мягко кивнул.
- Мехра... очень тепло отзывалась о тебе. И я склонен с ней согласиться. Еще раз... прости старика, - в алых глазах данмера сверкнуло лукавство. - Отдыхай и обдумай то, о чем мы говорили. И подумай еще, зачем ты пришла сюда? Ты взыскуешь истины или просто посредник, чтобы передать бумаги одного лица другому лицу? - он взял кувшин с молоком и кубок и присел на край постели. - К нам уже приходили за Апографом. И я задавал этот вопрос. И очень давно и совсем недавно.
- Кому? - спросила девушка, предугадывая ответ.
- Последняя... называла себя Пикстар. Не стоит тебе тревожиться об этом. Переписчики уже работают. То, что ты сделала для Мехры... Очень ловко у тебя это получилось - вытащить ее из небесной тюрьмы.
- Полагаешь... я только из-за бумаг, да? Или... думаешь, это подстроили храм? Чтобы я сюда попала?!
Наемница дернула ладонью с золотыми печатями гильдий и Храма Альмсиви, точно собиралась стряхнуть их с руки. Настоятель, отложив кубок, повернул руку ладонью наружу, чтобы стала видна такая же точно храмовая печать.
- Не сердись. Если бы я думал так, тебя бы здесь просто не было.
Он налил в кубок молока и протянул Аррайде. Молоко было терпким и сладким и пахло летом. Сам Барело отпил из кувшина, довольно зажмурился, шевеля смешными белыми усами над верхней губой.
И наемница - сама не поняла, как - заснула опять. А когда проснулась - свет, озаряющий келью, был уже розовым. Досадуя на себя, она отряхнула балахон, умылась, съела остывший обед, оставленный для нее под полотенцем, и наугад пошла по пустому коридору искать библиотеку.
- Переписчики только что закончили работу, - успокоил ее Гильвас Барело, указывая острым подбородком на свитки, загромоздившие стол у входа. - Пойдем, я покажу тебе библиотеку.
Они двинулись в путь по тесным проходам между уходящими ввысь шкафами, туго набитыми книгами. Книги топорщились обтрепанными листами, переплеты глухо темнели или мерцали позолотой и серебром. От шкафов пахло кожей, пылью, смолой и деревом.
Аррайда сдавленно прошептала:
- Какая огромная! Она больше, чем в Залах мудрости в Вивеке.
- Потому что ту библиотеку озаряет свет Альмсиви, а сюда пролегла их тень. Тени всегда длиннее. И тени прячут то, что многим хотелось бы скрыть. Даже богам, - торжественно ответил Гильвас Барело.
- Это меня, что ли? - к ним с приставной лестницы спрыгнула Мехра Мило, в синем вылинявшем платье похожая на девочку. Данмерка прижимала к груди растерзанный том и улыбалась.
- Вот, примас, держите ваши "Инструменты Кагренака".
И стеснительно обняла Аррайду.
Барело прокашлялся.
- Спасибо, Мехра.
- Если бы я знала, что здесь такая библиотека, - заговорила она оживленно, направляясь за ними, - то уже давно бы сюда перебралась. Правда, разобрать и привести все в порядок - работы лет на сто! Но мне нравится.
- Да будут у вас помощники, - умоляюще вскинул руки с книгой настоятель. - Понял уже.
Они немного посмеялись.
- Так вот, о чем это я... - Барелло вывел женщин к тому же столу у входа и, подвинув свитки, уселся на угол. - Мне твердили, что истина - как лекарство, что ее надо подавать строго дозированно, а слабого человека она может просто убить. Но... если незрячий стоит над пропастью! Он испугается, прозрев, но все же может спастись, а слепо шагнув вперед - не спасется точно.
- Я пообещала Аррайде достать Утраченные пророчества, - попыталась вернуть его с неба на землю Мило.
- Да я разве отказываю? - Гильвас вскинул мохнатые брови. - Вот же копии. Я перечитал Апограф и раскопал два особенно интересных отрывка. "Незнакомец" и "Семь Видений" среди степняков довольно известны. А "Потерянное Пророчество" и "Семь Проклятий", связанные с загадками Воплощенного, есть только у нас. Думаю, это те самые, которые тебе нужны.
Улыбнулся гостье.
- Не сочти меня многоречивым стариком. Но куски истины, собранные в Тайнопись нашими братьями, темны, как вода в облацех, и нуждаются в пояснениях. Возможно, у тебя возникнут вопросы. Не стесняйся, спрашивай.
Словно наяву, прозвучал для наемницы суховатый голос Нибани Месы, провидицы племени Уршилаку: "Не пытайся толковать и переспрашивать. Раскрой свое сердце и слушай. Слушай, как слушала я былую пророчицу племени, и как слушали меня те, кто назвались Нереварином до тебя". Звездную россыпь над головой сменил каменный свод, Нибани - въедливый книжник Гильвас Барело, повинующийся не сердцу, а разуму; целый остров и долгие дни пути между берегом Азуры и берегом Шигората. Но знание, как воду, следует брать там, где оно есть.
- ...Я верил горячо и искренне, придя новичком в храм. Но чем выше поднимался по служебным ступеням, чем больше узнавал, тем сильнее колебалась моя вера.
Серые пальцы, как корешки, пробежались по костяным свиткам.
- Когда не принимаешь за истину все, что тебе говорят, а стараешься думать сам, то поневоле задаешься вопросами. А когда начнешь задавать вопросы - просто не можешь остановиться. И я спрашивал и спрашиваю до сих пор. Почему Неревар победил объединенные войска двемеров, северян и аркшей у Красной горы, но остался всего лишь святым, когда его соратники сделались богами? Что за предательство совершил Шестой Дом - Дом неоплаканный. Почему Альмсиви и Дагот черпают силу из одного источника, и при этом Триединые благостны, а Дагот Ур - наоборот? Почему они заперлись в своих дворцах и перестали приходить на помощь, когда на Морроувинд обрушились семь проклятий и эта помощь нужна, как никогда? Так вот, по поводу "Семи проклятий".
Он выбрал нужный свиток и развернул. Прочитал негромко: "Сквозь двери Неоплаканного Дома из залов Дома Вероломных вырвутся казни, счетом семь. Проклятие Пепла наследует Проклятию Огня. Им последуют Пролятия Плоти, Призраков, Семени и Отчаянья. И завершит перерождение Седьмое Проклятие - Проклятие Снов".
Гильвас посидел, покачивая ногой, не замечая, что пергамент с негромким треском свернулся.
- От сих до сих можно трактовать по-разному, - наконец, продолжил он. Речь может идти о нечестии богохульного Дома Двемер, или о предательстве Дома Дагот. Или даже о неких нарушенных клятвах между Нереваром и Думаком, основателями Великого Совета. Эти двое были лучшими друзьями, пока разноглясия между двемерами и прочими Великими Домами не вылились в открытую войну.
Аррайда кивнула.
- С Проклятиями Огня и Пепла более-менее понятно. О них твердят уже давно. Пилигримы и караваны или обходят десятой дорогой отроги Красной горы, или совсем остаются дома, чтобы не заблудиться и не погибнуть в пепельных бурях, не стать жертвами моровых тварей и корпруса, который иначе зовут Проклятием Плоти.
Девушка кивнула снова.
- Насчет Призраков, Семени и Отчаянья неясно. А вот Проклятие Снов...
Гильвас пытливо взглянул на наемницу:
- И степняки, и горожане твердят о потревоженных снах. О несчастных безумцах, бегающих с дубинами и не могущих наутро воспомнить, почему они проснулись не в своей постели. О крайней усталости и при этом боязни засыпать. Да что я говорю тебе, если ты все это видела сама, верно? - и, не дождавшись ответа, завершил с глубоким вздохом. - То, что началась седьмая, последняя, казнь, свидетельствует, что опасность вот-вот достигнет крайности.
Он задумчиво поерзал на столе.
- Ординаторы... травят нас, убивают, тайно хватают и держат у себя в застенках, твердя, что мы разрушаем веру и тем даем шармату лазейку к душам данмеров. И даже не пытаются подумать, что лучше бы объединить силы против общего врага. Да Дагот сам не придумал бы лучше, чем стравить нас. На пепле религии Триединых пышным цветом расцветает старая вера в предков или в звероподобных богов, алкающих человеческой крови. Ладно, когда колеблющиеся души обращаются к богине Зари Азуре или ждут возвращения Неревара. А Храм боится последних совсем не зря. Земля качается у нечестивых святителей под ногами. И не доходит до их тупых гуарьих голов, - Барело выразительно постучал себя по лбу, - что пробуждение Шестого Дома есть твердое указание на его пришествие. Лгуны прячут истину в тайных библиотеках или вовсе кидают в костер.
- А кое-кто таскает эти книги из огня голыми руками, - заметила Мехра слегка ядовито. Гильвас спрятал левую руку за спину.
- Да... это животрепещуще для меня. Простите.
Настоятель потянулся и потер глаза. Еще раз перебрал свитки.
- О, вот оно, "Потерянное", даже тут норовит сбежать.
Данмер улыбнулся краешком рта, испытующе глядя на Аррайду. Она не отвела глаза.
- Знаешь, мне по-человечески понятно, почему это пророчество было утрачено. Не потому, что погибали целые племена или шаманки забывали по случайности или не успевали передать суть наследникам, как тебе, должно быть, говорили. Степняки, похоже, сознательно решили забыть, что Нереварин - чужак, нвах, рожденный далеко отсюда. Я бы... я бы тоже постарался его потерять.
Наемница сжала руки у груди, чтобы унять бунтующее сердце. А Гильвас продолжал:
- Вот, смотри. "Ни гончая, ни гуар, ни семя, ни борона"... Все это знаки, отмечающие великие кланы пепельноземцев... "Но рожденный Драконом и отмеченный дальней звездой". Дракон явно указывает на Империю. И дальше говорится вполне ясно: "Воплощенный пришелец" - что можно перевести и как "благословенный гость", человек, рожденный не в племенах, а принятый с правом убежища и гостеприимства. Под Красной Горой он встретит Семь Проклятий. Ну, о них мы уже говорили. А возможно, речь идет о семи братьях Дагот Ура, семи лордах-волшебниках, перерожденных в пепельных упырей.
Барело задумался, покусывая нижнюю губу. Потом помотал головой.
- "Рука, благословленная звездами, берет трижды проклятый меч, чтобы сжать урожай Дома Неоплаканного". "Благословенная звездами" - намек на леди Азуру, покровительницу магии, судьбы и пророчества. Проклятый клинок... Скорее всего речь идет о Разрубателе, связанном легендой с Битвой у Красной горы и Кагренаком. Ты знаешь, кто это?
Аррайда вспомнила аргонианина Хулейю, книжника и антиквара из Вивека, к которому ее направлял Косадес, и кивнула.
- "Сжать урожай", - примас оставил в покое мастера двемеров и вернулся к пророчеству, - тоже может трактоваться двояко: как награда за труд и как воздаяние. То есть, рука, благословленная Азурой, использует проклятый клинок, чтобы принести справедливость в Дом Дагот, или Дом Двемер, или даже в оба сразу.
Несколько минут прошло в молчании. Затем Гильвас опять закопался в свитки и, найдя нужный, посмотрел на него искоса и с прищуром: как скальный наездник на возможную добычу.
- Вот они, "Орудия Кагренака". Запомни, девушка, если эту книгу найдут при тебе - заключение в Департамент правды покажется верхом милосердия. Здесь говорится, что нечестивые двемеры отыскали сердце бога Лорхана, и Кагренак задумал создать нового бога и выковал три волшебных инструмента, чтобы силой Сердца управлять. "Призрачный Страж - волшебные рукавицы, защищающие надевшего их от повреждений при работе с Сердцем. Разделитель - зачарованный молот, нужный, чтобы бить по сердцу и получать желаемую силу, столько, сколько нужно. И Разрубатель - магический клинок для сбора и направления этой силы", - процитировал он. - Но что-то пошло не так, как Кагренак планировал; двемеры сгинули, а Ворин Дагот, соблазненный силой этих орудий, стал предателем. Что было дальше, ты, пожалуй, знаешь. Неревар пал, Дагот Ур был заперт внутри горы, а Альмалексия, Вивек и Сота Сил присвоили себе проклятые инструменты и возвысились до богов.
Настоятель тронул Аррайду за руку:
- Почему ты молчишь? Почему ничего не спрашиваешь? Тебе нужно время? Отдохни, мы продолжим разговор завтра.
Наемница тряхнула головой:
- Я не понимаю одного. Откуда об этом узнали? Это было так давно...
Мехра Мило улыбнулась, а Барело серьезно кивнул:
- Давно. По человеческим меркам. А я еще помню, как после последней Битвы у Красной горы отступали потрепанные войска, и как наскоро возводился Призрачный предел - гудящее волшебное полотнище, натянутое на столбы, увенчанные каменными головами. Меня еще жутко смешил усатый шлем Альмалексии. И при этом хотелось плакать.
Он стеснительно улыбнулся и погладил "Орудия Кагренака".
- Откуда узнали? Рядом с богами и героями всегда противостоят опасности простые люди. Свита делает королей. Конюх, оруженосец, маркитантка - они тоже умеют говорить. И даже если в чем-то соврут, то всегда можно сравнить сведения и отделить зерна от плевел. А потом приходит черед книжников и переписчиков. Эту книгу создавали многие, собирали по крупице, вычленяли истину, переписывали, хранили, распространяли.
Он потер большим пальцем острый подбородок.
- Неревар и Альмсиви вовсе не были одиноки в бою у Красной горы. И... мне кажется, Ложные боги боятся Дагота не потому лишь, что он враг, несущий Вварденфеллу страдание и безумие, а еще и потому, что он может свидетельствовать против них. Альмсиви - самые страшные некроманты. Они черпают силу мертвого бога, черпают не так безудержно, как это сделал Ворин Дагот, и потому не обезумели, как он. Но их сила день ото дня слабеет. Уже то, что Триединые не пришли на Красную гору, чтобы удушить Дагота в его норе, а отгородились Призрачным пределом - говорит об их слабости. А даже если бы они и победили - что же: предавать истину? Примиряться? Верить таким богам?
"Трое, которых Ты считал верными, предали тебя. И лишь я, которого Ты предал, остаюсь тебе верен".
Мехра передернула худыми плечами, Гильвас схватился за край стола, глянул на Аррайду в упор пламенеющими глазами.
- Когда пойдешь под Красную гору - возьми меня, свидетелем и летописцем. Да просто возьми с собой, я быстро соберусь, - Гильвас соскочил со стола, словно готовый выступать немедленно.
- А как же ваша паства, примас? - тонким голосом спросила Мило. Лицо настоятеля сделалось огорченным, как у ребенка, у которого отбирают игрушку. Похоже, для это деятельного человека было нестерпимо сидеть в укрытии. Он вздохнул:
- Да, ты права. Я позабочусь, чтобы вы ни в чем не терпели ущерба. Мне понадобится какое-то время. И... многие еще пойдут со мной. Поверь, мы не будем тебе обузой, - обернулся он к Аррайде. - И можем дать войску не только духовное утешение. Многие из нас целители и аптекари, кто-то сведущ в разведке. И в магии. А примкнувшие к нам ординаторы - те вообще вояки что надо. Ты не пожелеешь.
- Но почему ты решил, что я собираю армию?
Барело подмигнул:
- Я осведомлен о том, что было в Альдруне. Похоже, собрать войско - это лишь дело времени... даже если ты сама еще не понимаешь. Ты ведь не остановишься? Только помни: не веди за собой слепых под Красную гору. Не верь на слово. Взыскуй и сравнивай и решай сама.
Аррайда кивнула. Посмотрела в лицо Мехры Мило и отчетливо поняла, что может больше не ревновать к ней Кая. Та, не глядя на Барело, сжимала и разжимала тонкие пальцы, и глаза светились в полутьме.
- Я доделаю свои дела здесь, - продолжал настоятель, - а ты пришли нам весточку, когда мы понадобимся. Не забудешь? Да, и не сочти за обиду, никому не говори, где находится Холамаян.
Наемница помотала головой.
Гильвас с Мехрой помогли ей поместить свитки в сумку. И Аррайда вышла из библиотеки.
Какое-то время наемница посидела у стены на корточках, обхватив голову руками. Она узнала так много! Казалось, сведения сейчас просто выплеснут наружу, полезут из ушей. А еще предложение насчет войска... Наконец, Аррайда заставила себя встать. Пошла, вежливо кивая встречным, но ни с кем не заговаривая. Шаги гулко отдавались под сводами коридора, слюдяные искорки дрожали в редком свете факелов. И в такт им приходили слова: "...зачем я плачу по красному небу... станет больнее от слез - и только; как скатерть, небо собьется в столки"... И она вдруг поняла: именно эти слова были врезаны в швы на стенах двемерской крепости Арктанд! Аррайда готова была поручиться! Она даже запнулась, прижимая руки к колотящемуся сердцу, и прислушалась, надеясь уловить знакомый тревожный гул ламп и лязг массивных железных дверей. Но услышала лишь шорох своей одежды, стук сердца и дыхание.
|
| |
| |
И сейчас иногда "живу" в нём )
)
Ждем-с...