Солнечный зайчик оторвался от приоткрытой рамы и осторожно проник в комнату. Прокрался по выложенному мраморной мозаикой полу. Точно опасаясь разбудить хозяев, медленно поднялся по длинной лазурной скатерти. И, угодив в стоящее на столике изящное зеркальце, прыснул в разные стороны яркими брызгами, попав в лица людей — мужчины и женщины, спавших на широкой кровати с откинутым на сторону серебристым балдахином. Юная дама, не просыпаясь, поморщилась и отвернулась, а мужчина-брюнет, очевидно, почувствовав движение, резко сел в постели, медленно хлопая ресницами и с трудом выплывая из глубокого сна.
— Ингрид? — он обернулся к женщине, и лицо его, вот только что бывшее напряженным и слегка испуганным, разгладилось. Она не ответила, только промычала что-то, а Салзар, улыбнувшись, осторожно погладил супругу по растрепанной голове.
Юная Ингрид Равелта, если уж говорить точнее, Ингрид Мидес спала безмятежным сном, раскидав по вышитой подушке белые, точно лебяжий пух, волосы и чему-то улыбалась. Мужчина подавил тяжелый вздох — все же жаль, что он не сможет прилюдно назваться ей мужем и официально дать свою фамилию. И самым гнусным было то, что он даже не представлял, были ли предосторожности временными или ему, Салзару Мидесу, волшебнику-нероманту, навсегда уготована роль телохранителя. Впрочем, ради безопасности молодой супруги Салзар был готов унять и гордость, и ревность, и Судия там знает, что еще. Он снова вздохнул, а блондинка приоткрыла глаз.
— Ты чего? — голос ее был хрипловатым, а на щеках со сна играл легкий румянец. Мидес вновь поразился, как не сочеталась сейчас ее расслабленность и сонная мягкость с тем решительным и властным выражением лица, которое он видел накануне вечером. Тогда они в компании отряда Олава Эйнара въезжали в ворота королевского дворца, а стоявший там гарнизон бывшего гроссмейстера Роварда Равелты надумал чинить препятствия. Правда, не слишком настойчиво — весть о смерти гроссмейстера уже успела долететь до столицы, и бравые вояки были явно растеряны. Вот тогда Салзар понял окончательно, что не ошибся отец Олав, помогая бывшей воспитаннице взойти на трон, и, хрупкая с виду, Ингрид может быть не просто решительным рыцарем из свиты гроссмейстера, но и властным лидером. Небольшая пламенная речь (подкрепленная грохотом щитов сопровождающего отряда) главным мотивом которой был праведный гнев и клятва отомстить за смерть гроссмейстера — и они уже беспрепятственно располагались во дворце.
— А ты смелая, — Мидес провел указательным пальцем по переносице супруги, — с ходу признаться, что Ровард Равелта приходится тебе отцом.
— Вряд ли это была такая уж удивительная новость, — женщина перевернулась на живот и внимательно посмотрела в светлые глаза мужа, — а ежели кто не знал, так растерянность только нам на пользу. Который час?
— Рано еще. Недавно звонили к заутренней.
— Наверное, надо было туда поехать, — нахмурилась Ингрид.
— Не думаю, дорогая, — некромант провел рукой по щеке супруги, — что тебе стоит соваться в толпу горожан в момент, когда все так неопределенно.
— А по мне, так нападение — лучшая защита, — буркнула женщина и, поднявшись с постели, босая, прошлепала к высокому стрельчатому окошку, все еще слегка прихрамывая. — Сейчас самый момент воззвать в пастве. В соборе наверняка будет траурная служба, похоже, вчера вечером погибло много народу.
— Не раньше, чем мы удостоверимся, что капитул встанет на твою сторону, — Мидес нахмурился. — Помнишь, так говорил и Олав. Кстати, как твоя нога? Все еще болит?
— Совсем немного, — блондинка из-за занавеси глянула в окно и шумно вдохнула свежий, нагретый утренним солнцем воздух, — скорее, даже не болит, просто ощущение неприятное. Ну… может, вы и правы... Кстати, а где сейчас отче?
Салзар вылез из кровати и принялся вызванивать слуг. Ингрид тем временем нырнула за ширму, и спустя мгновение оттуда донесся плеск и выразительное ворчание. Претендентка на трон выражала свое глубокое неудовольствие по поводу принесенных в вечерней суматохе платьев.
Появилась худенькая, почти прозрачная в своей бледности служанка, и Мидес, ее оглядывая, подумал, что Равелта, не иначе, и слуг своих хранил в черном теле воздержания.
— А, Лия, — Ингрид высунула на минутку из-за ширмы нос, — где священник, который вечор прибыл с нами?
— Ушли они, леди, — прошелестела горничная, — вот как только рассвет забрезжил, так взяли с собой пару рыцарей да того малого, который в полночь прибыл, и отъехали.
— Какого еще малого? — заинтересовался Мидес.
— Симпатичного такого, кудрявого. С рукой на перевязи.
Салзар удивленно вскинул бровь и покосился на жену, но та, впрочем, снова скрылась из виду и чем-то отчаянно зашуршала.
— Завтрак подавать? — Лия перевела на некроманта блеклые голубые глаза.
— Подавай! — крикнула Ингрид. — А как отче явится, изволь тотчас меня предупредить. И, да, принеси мне мою обычную одежду, в этой я чувствую себя, точно…
Тут юная дама выплыла из-за ширмы, пламенея щеками от досады и раздраженно одергивая длинную бирюзовую юбку на обшитом кружевом платье.
— Точно медведь на балу.
Мидес, улыбаясь, склонил голову к плечу:
— А вот это зря… ты чудно выглядишь. Точно роза в майский день.
— Салзар, — Ингрид нехорошо прищурилась, — еще слово о розах, и я за себя не ручаюсь.
Лия быстрой мышкой выскользнула за дверь, а некромант задумчиво посмотрел ей вслед.
— Насколько можно доверять здешним слугам?
— Учитывая, что об отце не болтали по углам, — Ингрид, скривившись, разглядывала себя в высоком зеркале, — то можно вполне.
— А что, были поводы для сплетен?
— Если ты думал, что визиты леди Исы остались в далеком прошлом, ты ошибался. Тем более, теперь я понимаю, что это было необходимо…
На лицо блондинки набежала тень, и Мидес, быстро подойдя, порывисто прижал жену к груди. Почувствовал, как колотится испуганной птицей ее сердце, и стал гладить по спине, успокаивая.
— Ненавижу ее, — глухо сказала Ингрид, — найду и отомщу. Ровард Равелта всегда был сложным человеком, но сотворить с ним такое! Мерзавцу эйп Леденвалю и его шлюхе просто повезло, что они сдохли. А вот его матушка…
— Малышка, все будет хорошо, — Салзар мягко прикоснулся губами к макушке жены. — Мы отправимся в капитул и все расскажем. Тем более, у нас есть свидетели. Это снимет с тебя обвинения.
— Но сделает ли гроссмейстером… — эхом отозвалась Ингрид и, вздохнув, отстранилась, потому что в этот момент пара слуг принесла завтрак.
Не успели Салзар с женой приступить к трапезе, как тут же явилась Лия с докладом о вернувшемся священнике. Впрочем, доложить она толком и не успела, потому что Олав Эйнар уже входил в дверь, попутно благословляя склонившуюся в поклоне челядь. Лицо епископа было бесстрастно и, как Салзар ни вглядывался, так и не смог решить, какого рода вести принес им отче. Зато понял, кого имела в виду под «малым» горничная, узрев за плечом епископа бледного, но чем-то возбужденного писарчука епископа Лисая Яннига. Левая рука юноши была перевязана и, полусогнутая, покоилась на ремне.
Мидес поднялся вслед за поспешно отбросившей ложку Ингрид и тоже склонил голову под благословляющими перстами епископа. И, когда все снова уселись за стол, блондинка поспешным взмахом руки отослала прислугу вон.
— Где вы были, отче? — черные глаза женщины пытливо остановились на лице отца Олава. — И что, собственно, произошло с доном Лисаем? Он ранен?
— Хорошо, хоть, не убит, — буркнул под нос юноша и вцепился зубами в краюху свежевыпеченного духмяного хлеба.
— Все по порядку, дети мои, — комтур аккуратно разложил на коленях полотенце и из-под ресниц глянул на Ингрид. — Сначала о самом важном. Сегодня ночью я имел разговор с Аугусто. Тот уверил, что теперь, когда наши противники погибли, а весь город пребывает в растерянности и скорби, самое время тебе, девочка, ступить на сцену.
— Аугусто — кто это? — с сомнением спросил Мидес.
— Великий герольд, — Инге улыбнулась мужу, — он же уроженец Сатвера, ты не знал? Они с отцом Эйнаром…
— Не стоит отвлекаться на мою скромную персону, — мягко перебил Олав, — тем более, у меня еще одна хорошая новость. Наши пленники благополучно доставлены в столицу и, впечатленные местными казематами, как мне сказали, приплясывают от нетерпения, дабы подписать все, что обещали.
— Когда? — Салзар поднял голову от созерцания жареной куропатки. — Мне, очевидно, тоже придется присутствовать, как свидетелю?
— Не стоит спешить, дон Мидес, — некроманту показалось, что епископ спрятал смешок, — необязательно быть в компании преступников, чтобы капитул вам поверил. Тем более что Аугусто сейчас слегка э… не в форме. Но доктор пичкает его эликсирами и клянется, что к полудню тот встанет на ноги.
Ингрид недоуменно подняла бровь. Лисай вздохнул.
— Вы знаете, что такое противомагическая защита, Салзар? — обратился к Мидесу епископ. — В частности, та, что стоит в Очень Большом театре? Вернее, стояла.
— Ну, кое-что, — некромант медленно кивнул. — Использование в строительстве холодного железа определенным образом помогает гасить в помещении магию. Впрочем, в ОБТ, насколько я знаю, защита была не слишком-то глобальной.
— В общем, да, — Эйнар потер подбородок, — центральная люстра вбирала в себя только крупные магические силы и пропускала мелкие, одновременно регулируя мощь потока. Я понятия не имею, каким образом леди Блэкмунд удалось прорвать защиту, но с такой волной стихии люстра просто не справилась и рухнула в зал, усиливая и без того мощное пламя магического пожара. Аугусто просто повезло, что он оказался рядом с одной из статуй, в основание которой было вбито холодное железо. Эти статуи — они были точно громоотводы. — Епископ покачал головой. — В общем, мой друг успел отпрыгнуть, когда разгневанная колдунья залепила в него огненным шаром. Лисай тоже был там, а потом, презрев опасность и не щадя живота своего, помог выбраться Великому герольду из пожара.
— О… — Ингрид уважительно посмотрела на зардевшегося от похвалы секретаря, — если у меня получится стать Гроссмейстером, я представлю вас к награде, юноша.
— В любом случае, — Лисай учтиво наклонил голову, — мне будет лестна сама мысль, что я верой и правдой послужил моему наставнику и вам, дона Ингрид. И я рад, что и ваши, и мои противники сами попали в яму, которую копали другим.
Мидес покосился на комтура и, увидев озабоченность на лице епископа, почувствовал, как что-то неприятно шевельнулось в груди. Отец Олав перехватил взгляд и негромко сказал:
— Мне не хотелось бы вас пугать, дети мои, но я буду уверен в смерти эйп Леденваля и леди Блэкмунд, только когда лично увижу тела. Так, как это произошло с другими.
— С другими? — Ингрид снова недоуменно подняла взгляд.
— Сегодняшним утром Аугусто имел весьма познавательную беседу с казначеем. Выяснилось, к власти рвался еще и братец покойного рыцаря капитула Дамиана Киорского — сэр Ингвинн. Тело опознали по медальону. Знаешь, нам, пожалуй, повезло, что этот тип не принял тебя всерьез, девочка.
— Говорят, секретарь тоже был причастен, — негромко вставил Лисай, — хотя, его тело нашли ближе к холлу. А ту парочку… ищут, всему свое время. Всяко, на Старом кладбище они не появлялись, скорее всего, погибли при обвале.
— Как найдут, дайте мне знать. — Ингрид нахмурилась и отставила в сторону кружку. — Отец Олав. Я поняла, что до полудня у нас еще есть время? Думаю, в этот скорбный день нам следует наведаться и в кафедральный собор, дабы поддержать паству.
Олав Эйнар несколько секунд задумчиво смотрел на подопечную, а потом медленно кивнул:
— Сейчас, когда Аугусто отменил приказ о твоем задержании, эта мысль…
И резко поднялся, не дожидаясь окончания трапезы.
— Нужно торопиться, пока служба не закончилась.
Ингрид коротко кивнула; вызвонив служанку, отправилась переодеваться, а Салзар вместе с мужчинами вышел на двор замка, ждать, когда командир рыцарей соберет сопровождающий отряд.
— Неужто Ордену не хватало денег, чтобы содержать весь дворец? — негромко спросил Лисай Янниг, указывая на заколоченные окна правого крыла помпезного, украшенного лепниной здания. Небесно-голубые когда-то стены то тут, то там пестрели заплесневелыми пятнами, а облупившаяся позолота капителей наводила на печальные мысли о бренности всего сущего.
— Не думаю, — отец Олав зыркнул в направление указующего перста юноши. — Гроссмейстер был тверд в вере и, несомненно, считал излишество грехом. Вернее… Мидес, вот скажите мне, как профессионал. Неужели у зомби может быть своя воля?
— Я не слишком силен в элвилинской магии, отче, — Салзар сдержанно кивнул. — А ведь именно ее в сочетании с некромантией использовала леди Иса, когда… В целом, если касаться общей практики, я могу допустить, что когда колдун слабоват, то что-то от бывшей личности в поднятом теле может и остаться. Хотя, в данном случае, леди эйп Леденваль я бы не назвал слабой колдуньей. Думаю, скорее, она сделала это намеренно — чем длиннее поводок, тем правдивее выглядела личина Гроссмейстера.
— Скверная история, — передернул плечом Янниг, — и я бы…О-о!
Мидес оглянулся и тотчас понял, чем было вызвано последнее восклицание юноши. Ингрид стояла на крыльце, поймав волосами солнечные лучи, а белоснежный плащ, обрамляющий невысокую фигуру, придавал женщине какую-то уж и вовсе необычайную чистоту и невинность, являя яркий контраст с кожаным доспехом.
Салзар с неудовольствием покосился на открывшего в восхищении рот Лисая и, раздраженно хмыкнув, устремился к супруге, подавая руку:
— Лошади готовы, миледи.
Она кивнула с царственным видом, лукаво стрельнув на мужа черносливовым взором, и торжественно спустилась с крыльца.

Народу на площади было — не протолкнуться. В этот скорбный день кафедральный собор не смог вместить всех желающих, явившихся, судя по одежде, даже из предместий, и рыцарям пришлось поработать, где окриком, а где и плетью, чтобы проложить дорогу леди Равелте. Салзар ехал сразу следом за женой и внимательно поглядывал по сторонам, напрягая чувства и стараясь уловить отголоски враждебной магии. Ничего такого вокруг не оказалось — просто объединенная общим горем, растерянностью и отчаянием толпа в траурных коричневых одеждах.
Подле одного из четырех входов они спешились, и Мидес с удивлением заметил, как Ингрид достала с пояса массивный перстень, надела на руку и плотно сжала пальцы. Видимо, украшение было ей велико. Некромант вознамерился разглядеть кольцо ближе, но женщина в этот момент стремительно развернулась и последовала за Олавом Эйнаром в полумрак храма.
Внутри комтурские рыцари уже выстроил живой коридор, по которому, сопровождаемый недоуменным гулом, и прошествовал к аналою епископ Эйнар. Ингрид приостановилась в нефе. Отец Олав преклонил колено и, перечеркнув двуперстием лоб перед статуей Судии, приложился губами к руке обалдело взиравшего на действо местного священника. Затем не спеша поднялся и что-то негромко проговорил тому на ухо. Служитель культа покраснел, потом побледнел и, кивнув, сделал шаг назад. Салзар перевел взгляд на Ингрид и неожиданно подивился слаженности действий ее и комтура. Возникло ощущение, что оба они участвуют в постановке, где все роли отрепетированы заранее, а сцены выстроены незримым режиссером. Как только отец Олав посмотрел на женщину, она неторопливо и величественно двинулась вперед, Салзар шагнул следом, а рыцари плотным кольцом замкнули шествие, сворачивая у них за спиной живой коридор. Луч солнца упал сквозь стрельчатое окно, рассыпая на белом плаще Ингрид замысловатое разноцветье мозаики. А откуда-то слева долетел до уха Мидеса чей-то восторженный шепот:
— Она точно голубка Судии, вся такая светлая…
Дойдя до аналоя, леди Равелта повернулась к пастве и вскинула руку. Тяжелое кольцо блеснуло алым гранатом, люди в храме дружно выдохнули, а Салзар наконец-то понял, что за украшение надела на палец его жена. Отражая пламя свечей, тяжелой кровавой каплей сиял на руке Ингрид перстень Гроссмейстера Ордена Божьего суда — наивысший символ власти Даринги.
— В этот скорбный день, — негромко заговорила ордальонка, и вокруг воцарилась благоговейная тишина, — настало время донести всю правду до моего народа. Наш Орден самым жестоким образом был обманут пришлыми, вероломно заславшими в наши ряды лазутчика. Именно благодаря действиям бывшего легата эйп Леденваля и его подручных народ Даринги сейчас оплакивает не только гибель своего Гроссмейстера, но и множество смертей родных и близких. Мгла накрыла родной Солейл, и я плачу вместе с вами. И скорблю вдвойне, потому что потеряла не только мудрого правителя, каким был для всех нас Ровард Равелта, но и любящего отца.
По храму разнеслись удивленные вздохи и шепоток, а леди Равелта снова вскинула руку, призывая к тишине.
— Я знаю, вы растеряны, может быть, кому-то кажется, что праведная жизнь закончилась, и Мгла навсегда простерла над нашими головами клочья смертельного тумана. Но я знаю, что это не так. Потому что Судия рукой моего умирающего отца передал мне свое благословение, — с этими словами женщина вновь вскинула руку, демонстрируя перстень, — и я сделаю все, чтобы защитить мой народ от напасти и избавить его от короедской заразы!
Тут беловолосая повернулась к священнику и медленно опустилась на колени.
— Благословите меня, отче, на священный бой.
Кто-то всхлипнул, а седой священник под внимательным взглядом епископа Эйнара возложил чуть трясущиеся руки на чело леди Равелты.

Из собора они выходили в окружении восторженной толпы. Кое-кто из особо ретивых горожан попытался пробиться сквозь строй охраны, дабы приложится к руке леди Равелты, и рыцарям стоило больших трудов удержать волнующуюся паству.
— Все же надо было их пропустить, — расстроено поморщилась девушка, сворачивая в переулок, сопровождаемая истеричными криками, летевшими от соборной площади. — Быть единой с народом — сейчас это так важно…
— Я понимаю твою досаду, — мягко ответил, оборачиваясь, едущий впереди отец Эйнар, — но следом ринулись бы и другие страждущие, началась давка, наверняка бы кого-нибудь покалечили… Тебе, конечно, следует еще многому научиться, но ты молодец. — Лицо епископа озарила мягкая и ободряющая улыбка. — Издали благословив всех сразу, ты воистину нашла золотую средину.
— Вы все отрепетировали заранее? — негромко спросил Салзар, пристраивая лошадь рядом с белоснежной кобылой супруги.
— Что? — удивленно посмотрела на него Ингрид.
— Действо в соборе. Мне показалось, будто…
— Нет, что ты, — женщина тихо рассмеялась. — Салзар, я знаю, что ты не слишком-то веришь в Судию и его помыслы, но решившись стать… подле меня, ты еще не раз убедишься, что Судия порой сам ведет своих чад. Если то действительно нужно.
— Что значит «решившись»? — Мидес нахмурился. — Ты что же, считаешь, что я не был искренен, отвечая согласием на предложение епископа?
Беловолосая посмотрела на мужа внимательно и чуть печально, а потом, покачав головой, улыбнулась:
— Мы поговорим об этом не здесь. Не то чтобы я не доверяла окружению отца Олава, просто… наверное, это слишком личный разговор.
Салзар медленно кивнул, сдерживая порыв наплевать на все и перетащить супругу себе в седло, обнять, защитить ото всех, вот только бы исчезла с ее лба эта страдальческая морщинка.
— А кольцо? Откуда оно у тебя?
Инге поморщилась.
— Ты знаешь, я терпеть не могу короедов. Но, тот блондин, как его… Кандоир… Еще в домике вашего друга алхимика он отдал мне перстень. Видишь? — она вновь вскинула теплый и восторженный взгляд на мужа. — Судия даже мародерство подлого короеда может обернуть на пользу своим чадам.
Салзар негромко кашлянул, с возмущением вспоминая, какие взгляды вышеупомянутый короед бросал на Ингрид, но ради душевного равновесия супруги решил свое отношение к роли Судии в той ситуации не озвучивать. Тем более что в конце улицы уже показалось здание капитула — каменное, двухэтажное, с гербом Солейла — встающим над горой солнцем — на ступенчатом высоком фронтоне.
Всадники не спеша въехали в распахнутые ворота с тонкой витой решеткой из холодного железа и, помогая Ингрид спуститься на землю, Салзар ободряюще пожал ее ледяную ладошку.
У самого порога их встретил одетый в гербовую накидку человек и, коротко приложившись к епископскому перстню Олава, кивнул, предлагая следовать за собой. Покосившись на руку Ингрид, Мидес заметил, что на ней больше нет гроссмейстерского кольца, и в очередной раз порадовался предусмотрительности супруги. Они пошли по высокой лестнице — леди Равелта и епископ бок о бок, Мидес и еще один рыцарь из сопровождения на шаг позади. Отряд остался во дворе, дожидаясь; однако, вполне сохраняя боевую готовность.
Члены капитула ждали в главном зале — широком круглом помещении с округлым же потолком, крытым прозрачным куполом и красочными витражами на многочисленных окнах, изображающих историю Солейла. Руководящая коллегия Ордена, согласно канону, насчитывала восемь человек — и сейчас, несмотря на смерть Роварда Равелты, общее число членов капитула не изменилось. Правда, двое из сидящих, судя по ритуальным одеяниям, принадлежали священству и, очевидно, были представителями Синода, а не рыцарства. Краем глаза Мидес приметил стоящий в стороне пустующий стол, укрытый куском траурного коричневого бархата. Похоже, это было место покойного секретаря.
— Прошу, Ваше преосвященство, — гулкое эхо улетело к потолку, и из-за овального стола в центре зала поднялся высокий мужчина. Седые волосы до плеч аккуратными волнами лежали на круглом вороте, изящные длинные пальцы, украшенные парой перстней, держали свернутый в трубочку документ, скрепленный печатью, а глубоко посаженные глаза насыщенного карего цвета пристально смотрели на вошедших. Одеяние его было ярким, цвета крови, и очень похожим на официальное платье Гроссмейстера. Только, если платье главы Ордена полностью закрывало ноги и больше походило на рясу, то встречавший был одет в жупон. На груди седовласого висела внушительная железная цепь с медальоном — гербом столицы, а рукав перечеркивала коричневая лента скорби, как, впрочем, у всех присутствующих. Мидес с интересом уставился в лицо Великому герольду, пытаясь прочитать на нем отголосок каких-нибудь эмоций, но тщетно. Оно было вежливо-непроницаемым, вот только яркое солнце, льющееся со всех сторон, коварно осветило тщательно припудренный, но все же внушительный синяк на высокой скуле сэра Аугусто.
— Благодарю, мессир, — епископ кивнул и, точно в танце, подставив руку Ингрид, подвел ее к столу, где девушка и склонилась в церемониальном поклоне.
— Садитесь, дитя, — мягко сказал Великий герольд, а члены капитула по обе стороны от него зашушукались.
Отец Олав отодвинул для подопечной стул с высокой спинкой, сам уселся рядом, а Салзар и сопровождающий рыцарь неподвижными статуями остались стоять за стульями.
— Леди Равелта, — Великий герольд склонил голову, — позвольте, прежде всего, выразить вам мое глубокое сожаление. Я скорблю вместе с вами и, поверьте, понимаю, что сейчас творится в вашей душе.
— Леди хочет отомстить? — раздался с боку вкрадчивый голос, и Мидес увидел недоверчиво прищуренные глаза одного из членов Синода.
— Лучшей местью для меня, отче, — невозмутимо ответила Ингрид, — будет возвращение моему народу спокойствия и надежды. Впрочем, если Судия явит свою волю, я, не колеблясь ни секунды, выйду на бой с заразой ереси, поразившей нашу землю.
— Достойный ответ, — светловолосый мужчина с гладкой прической, сидящий по правую руку от Великого герольда, одобрительно кивнул и на мгновение устало прикрыл глаза. Салзару подумалось, что нынешняя ночь с ее пожарами и смутой выдалась тяжелой и для капитула тоже. Некромант присмотрелся к говорившему, узнавая канцлера. Еще будучи студиозусом Академии, Мидес встречал блондина, тот служил в городском совете и вел с ректором какие-то совместные дела. А после, неизвестно за какие заслуги, был приближен к Ордену.
— До Синода дошло намерение мессира Аугусто, — тихим, бесцветным голосом прошелестел второй священник, высохший, точно осенний лист, — что, поскольку леди Равелта по праву крови наследует трон, поддержать ее в этом начинании.
Ингрид смолчала и вежливо кивнула, а старец продолжал, буравя лицо девушки водянистыми глазками:
— И мы не сомневаемся, что коллегия сама способна разобраться в том, кто же достоин вершить светскую власть. Однако при жизни Его высокопреосвященство Равелта стоял и во главе смиренных слуг Судии, и теперь мы весьма смущены тем, что вы, леди… эм…
— Женщина, вы хотите сказать? — беловолосая чуть склонила голову к плечу.
— Именно, — старик неторопливо свел пальцы под острым подбородком.
— Ваше преосвященство, — Ингрид склонила голову, — я знаю, что в многолетней истории нашей церкви никогда не было женщин-архонтов, ибо это противоречит всем канонам. И, как истинная ордалианка, я не собираюсь их нарушать. Более того, я считаю, что Синод вправе приобрести большую самостоятельность в управлении делами духовенства и должен выбрать главу из своей среды.
Святой отец прикрыл глаза и сдержанно улыбнулся.
— История Ордена, — негромко отозвался со своего места Великий герольд, — не столь длинна, чтобы мы могли говорить о сложившихся традициях, а уж тем паче, нет в его уставе закона, определяющего пол главы.
Салзар отчего-то вспомнил леди Ису эйп Леденваль, ее цепкий взгляд и умение добиваться своего не делом, так волшебством. Вспомнил и подумал, а не было ли отсутствие вышеупомянутого закона преднамеренным? Может быть, колдунья в будущем собиралась править единолично? И тихо хмыкнул, представив себе, в какие бы баталии с Торусом вылились подобные попытки. Интересно, смогла бы он пожертвовать сыном на пути к власти? Почему-то Салзару не верилось, что Торус мертв.
— Леди Ингрид Равелта, — продолжал мессир Аугусто, — давно известна капитулу, как достойный рыцарь, верно служащий делу Ордена. Именно благодаря ей был раскрыт страшный заговор против государства и наших людей. Что подтверждается, — он встряхнул рукой, и свиток с шелестом развернулся, — вот этим документом. Показания у свидетелей были взяты сегодняшним утром, в присутствии всего коллегиата.
— И что там? — священник помоложе с интересом склонил голову к плечу.
— Три элвилинских шпиона покаялись, что по приказу легата эйп Леденваля сравняли с землей прецепторию города Мерриана, а также сообщили интересные и в то же время жуткие факты из жизни покойного гроссмейстера.
— Дайте сюда, — старик-священник дернулся, почти вырвал протянутый пергамент из руки Великого герольда и погрузился в чтение, шевеля бледными губами и постепенно мрачнея лицом. — Вы уверены, что это не очередная провокация элвилин?
— К сожалению, уверены, — комтур Эйнар скорбно вздохнул. — И у нас есть еще один свидетель, который семь лет назад фактически присутствовал при э… скажем так, обряде.
Епископ кивнул Салзару, и тотчас восемь пар разноцветных глаз с любопытством уставились на некроманта. Мидес кашлянул и, выдвинувшись из-за высокой спинки стула леди Равелты, стал давать показания. Его слушали очень внимательно — тишину нарушало только тяжелое дыхание старца. А когда все закончилось, заставили подписать несколько бумаг. А потом леди Равелту попросили вернуться во дворец и дожидаться совместного решения капитула и Синода.
— И все же, — раздался сзади чей-то негромкий голос, когда претендентка уже достигла двери, — кто же все-таки, отрубил голову Его высокопреосвященству?
— Возможно, это была рука Судии, — Ингрид обернулась от порога и серьезно оглядела сидящих за столом мужчин, — возмущенного издевательством над своим преданным слугой и решившего покончить со страданиями несчастного?
В полной тишине они вышли из зала и, спускаясь по лестнице, Салзар с неким неудовольствием заметил, что отец Олав бросает восхищенные взгляды на свою подопечную.
А когда они вышли во двор, один из рыцарей охраны подошел к леди Равелте и, что-то тихо ей сказал, вручая сложенный пергамент.
Ингрид прочитала, молча сунула письмо за пазуху, и только усевшись на лошадь, повернула задумчивое лицо к мужу:
— Салзар. А что тебе известно о так называемой «Книге кораблей?»