| Триллве | Дата: Пятница, 17.01.2014, 13:27 | Сообщение # 1 |
 Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Глава 10.
Вид с утеса открывался изумительный. Серыми крыльями простиравшееся в обе стороны море с кипящей пеной, буруны у рифов, черные, серые и зеленые склоны горы, на которой Аррайда устроила наблюдательный пункт. Низкие сосенки, растопыренными корнями цепляющиеся за каменистую землю. Ковры сухой травы. И курчавая шуба вереска, тронутого цветением. Но Тарне мешали любоваться всем этим страх высоты, холод и порывистый ветер, из-за которого и она готова была вцепиться в землю побелевшими пальцами, как кошка или сосна. Не приспособлены менестрели для лазанья. Да и для раны госпожи такой холод определенно вреден.
Робкую попытку заикнуться об этом Аррайда пресекла на корню, и Тарне лишь оставалось молчать в тряпочку. Зато всем своим видом (не забывая любоваться окрестностями) менестрелька выказывала, как ей плохо и холодно. Она скорчилась на плаще, поджав под себя ноги, завернувшись во второй плащ и выразительно щелкая зубами. Желтоглазый Драугас, наконец, не выдержал, и накинул на Тарне и свой плащ, закрывая все ее потуги и ее саму с головой. Ни самого телохранителя, ни Аррайду, холод, казалось не трогал и не интересовал. Лежа на животе на плащах, у самого обрыва, они внимательно следили за морем внизу, особенно за узкой горловиной между близко стиснутыми островами.
— Разведка не ошиблась.
— Тогда где они?
— Ветер прижимной.
— Когда это найеннам мешало? На веслах пойдут…
— Вон, они!
Тарне подалась вперед, чтобы разглядеть, на что указывает каралис, но тут же вспомнила, что боится высоты.
А Аррайда с Драугасом, подхватив плащи, уже прыгали по камням вниз, как какие-нибудь горные козлы.
— Эй, меня подождите! — менестрелька кинулась за ними, потом вернулась к плащам, и они, тяжелые, на меху, потянулись следом, задевая кудрявые кустики береники, словно стяги побежденных.
Девушка едва успела взбежать по сходням, когда поджидавшая в засаде галера устремилась в море. Два найенских серпентара шли ей навстречу, и красные щиты, поднятые на мачты, и зелено-желтые змеиные головы, насаженные на бушприты, явно указывали воинственность намерений и нежелание вступать в переговоры.
Тарне спряталась в кормовом шатре, лишь одним глазком подглядывая из-за полога, но слух доносил до нее и движения людей, и скрип уключин, и плеск весельных лопастей, слитно ударяющих воду; и шум забортной воды, раздвигаемой быстро набирающей скорость галерой. В свист ветра и удары волн вплетался ритмичный стук по натянутой коже барабанов, задающий ритм гребцам. И роговые сигналы, значения которых она не знала, но значили они что-то явно. Все равно в таком шуме людские голоса терялись и несли смысла не более, чем пронзительные крики чаек над головой.
Корабли сближались, солнце сияло в пролом туч, и вода падала с поднявшихся лопастей золотой фатой. Воображение подхватило Тарне, сливая ее с теми, кто тяжело трудился на веслах, мерно сгибаясь и разгибаясь, и пот тек по могучим спинам. Менестрелька учащенно дышала и то и дело облизывала приоткрытые губы.
Смешение моря и воды, согласные усилия множества людей, рывки и колебания деревянных кораблей создавали такое немыслимое пересечение, что лишь очень опытным людям удавалось ловить те единственные мгновения, когда удары баллист и машин огненного боя не пропадут даром. И они не пропали. Затрещало, застонало дерево. Вопли и стоны раненых слились со шлепаньем весел по воде. Взвилось звонкое, ликующее:
— Рябина и Самайн!
И могучие глотки подхватили клич диким ревом.
Наступило время, когда промежуток между ударами сердца становится очень и очень длинным. Когда деревянный корабельный мир качается, трещит, ходит ходуном. Когда бойцы топчутся и тяжело дышат в тесноте, где не хватает места для замаха, когда идет уже не рубка, а дикая свалка, и поражение тяжелым вороном садится одним на плечи, а другие… помнят приказ. Не пускать змееголовые серпентары с более низкой осадкой к берегу. Не хотелось бы получить опасные банды на суше.
Упоение Тарне сменилось ужасом, когда в шатер сунулась черная жучиная голова, впившись в девушку пылающим взглядом. И отрубленная, полетела в кудрявую, а следом хлынула, заливая все, густая кровь. Руки стоящей на четвереньках менестрельки подломились, и она бухнулась лицом в ковер.
«Мамочка, не надо! Не хочу, чтоб меня, как Арелу, мамочка…»
— Обыкновенный обморок. Не стоит беспокойства, сударыня.
— Говорили тебе, чтобы оставалась на берегу?! Говорили?!!
Пара пощечин показалась Тарне чем-то отдаленным и безболезненным, только голова дернулась.
Пусть бьют, пусть кричат, только не отдают этим черным, страшным, чья кровь наплескивает, как волна.
Предостерегающее:
— Драугас!
И в сторону:
— Позаботьтесь о ней, святой брат. Я буду в мечной гильдии, если что-то понадобится...
Звенят монеты. Или колокольчики? Чье-то лицо заглядывает в окно…
Мечная гильдия… Давние враги. Управляет ею северянин из пригорья, недоверчивый, злопамятный и упрямый. Такой же упрямый, как ее хозяйка. Что и свело их однажды на узкой дорожке. Интересно, Син Дорай знает, кто отдавал приказ отметелить его в глухом закоулке? Когда он отказался предоставить вышедшим из боя самайнам хотя бы кузницу. Чтобы как можно скорее починить доспехи и оружие, направить металлические части галер и укатиться в очередной бой.
Тарне осторожно приоткрыла глаза. Рядом никого не было. Она лежала в келье с низким сводчатым потолком, постель была на удивление мягкой, рядом на столике стояли кувшин и плетенка с булочками. Упоительно пахло свежей сдобой. Девушка протянула к ней трясущуюся руку и опять почувствовала на себе чей-то взгляд. Она быстро натянула одеяло — оставаться на виду в тонкой ночной сорочке: вот ужас-то. И вообще, за ногу, высунутую из-под одеяла, может ухватиться чудовище, живущее под кроватью. Хотя откуда чудовища днем?
Тарне истерически хихикнула. Солнце заливало келью последними розовыми лучами. И вокруг на вид не было ничего опасного. Вот только взгляд из окна… Тарне, завернувшись в одеяло, переползла к стене и, прижавшись спиной, осторожно выглянула. С низкой крыши сараюшки за ней наблюдали. А сараюшку она узнала, та соприкасалась с храмовой стеной в Гривейсе. Как менестрельку доставили в город, она совершенно не помнила. Но, если она жива и здесь, значит, они победили?
От распахнутого окна немилосердно дуло. Тарне пошарила глазами в поисках одежды. Ну разумеется! Позаботились, чтобы она отсюда не сбежала. И лютни нет.
— Эй, пст! — донеслось с крыши сараюшки. И над ее краем показалась голова с косами, переплетенными в корзиночку. Да нет, здоровую рыжую корзинищу. С перемазанного лица сверкнули серые глазищи. Ого! Та самая Хальдра, подравшаяся с Аррайдой в «Двух клинках», а потом вошедшая в Дом Белтайн. И при этом вроде как шпионящая на Самайн. Если Тарне правильно поняла ночной разговор в лодке с Альвом Злоязыким. Но ведь она должна быть сейчас на другом краю страны? Что она делает здесь?!
— Эй, лезь сюда!
— Не могу, у меня одежду украли. Тьфу ты, унесли! — менестрелька разозлилась и перестала бояться.
— Тьфу, неженка! — приникшая к крыше рыжая стремительно исчезла. Тарне постучала ногой об ногу, ступни замерзли, и ей захотелось вернуться в кровать, к недожеванным булочкам и — она потянула ноздрями — вишневому компоту. И тут же к ее ногам упал сверток с одеждой, похоже, сорванной с ближайшей бельевой веревки: застиранные до белизны портки и посконная рубаха.
— Одевайся!
Тарне себя упрашивать не заставила. Ей было и жутко, и весело.
— Ну? — устраиваясь на крыше и поглядывая за «собственным» окошком, спросила она.
— Баранки гну, в крендельки сворачиваю. Хозяйка где?
— А тебе зачем? — склонила менестрелька голову к плечу.
— Дело есть.
— Неужто хозяйка послала, Гивате? Из мужнина плена улепетнуть смогла?
И тут же от могучего тычка в плечо едва не сверзилась с крыши. Но это было не покушение — одобрение. Хальдра покивала головой с тяжелыми косами.
— Соображаешь. А я думала, только на лютенке бренькать умеешь.
— А ты умеешь думать? — прошипела Тарне себе под нос. И тут же вскинулась: — Что, правда сбежала?
Рыжая два пожала могутными плечами:
— А ты бы ужилась с дураком?
И тут же лик ее отвердел.
— Не в Гивате дело. Где Аррайда?
— А вы не встретились? — выгадывая время, протянула Тарне.
— Если ты… думаешь… что я причиню ей вред…
Как раз это Тарне и думала. Но все же буркнула:
— К наемникам пошла.
— К Дораю? Хорошо, — Хальдра улыбнулась уголком рта. — Ты со мной или в кровать?
Ясно было, что с нею.
— А не хватятся меня? — спросила Тарне на всякий случай. Пусть эта рыжая себе не думает.
— Знаешь, у них настоящих раненых хватает.
«Ну, спасибо!» — бурчала Тарне, вслед за Хальдрой пробираясь огородами и закоулками. — «Ну, утешила! Ну, рыжая!»
— А какой лешак тебя в храмовую больницу занес?
— Не твоей дело, — Хальдра подвигала короткий меч у пояса, словно намекая, что бывает с излишне любопытными.
Тарне ни разу не видела гильдию мечников с тыла, потому догадалась, что это она, лишь подняв голову к флюгеру на шатровой крыше — всаднику с обнаженным мечом и щитом.
— Так, ты сейчас пойдешь внутрь и позовешь ее, а я тут постою.
И, открыв замок, тут же растворилась в густом можжевеловом кусте задворок. Менестелька возмущенно фыркнула, но поскреблась в двери с облезающими чешуйками краски, очень похожие на двери ее старого дома. Отворять что-то не спешили, и Тарне вошла сама, с опаской оглядываясь по сторонам. Тесные сени занимали почти целиком печная труба и лестница: по крайней мере, их можно было разглядеть в полутьме. Наверху стыла тишина, а в подвале что-то потрескивало и позвякивало, и Тарне, стала спускаться, пока не остановилась у очередной приоткрытой двери, из которой блестело и пыхало жаром пламя из круглой печи и из жаровни на вырезанном полукругом столе с кожаным карманом (туда летели при шлифовке опилки золота и серебра). Стол этот, освещенный пламенем жаровни и болтающимся сверху магическим шаром, был заполнен всякой всячиной ювелирного рукомесла: наковаленками, калибром для протяжки проволоки, коробками с обрезками металла и самоцветами, эмалями, банками с кислотой и щелочью. Были частью аккуратно развешаны на изогнутой железяке, частью разбросаны по столешнице щипчики, ложечки, щетки, ножи, пинцеты… Ножницы, пилки, шила, деревяшки и куски камней, шкурки и ветошь. Притулились сбоку чашечные весы и разновеликие гирьки в деревянной коробке. А хозяин беспорядка ловко орудовал круглым молоточком, придавая форму железному цветку, почти терявшемуся в закопченных лапищах. Лоб Сина был перехвачен ремешком, чтобы стального цвета волосы не лезли в глаза. Грудь и колени защищал от искр кожаный передник. Лицо было сосредоточенным и счастливым.
Тарне вдохнула резкие запахи мастерской и прочистила горло.
— Госпожа Аррайда у…
— Тарне! — хозяйка появилась из полутьмы, как призрак. — Почему ты здесь?
— Эта девица в любую щель без мыла пролезет, — сверкнул желтыми глазами Драугас. Ну разумеется, ну как же без него?
— И что на тебе надето? — Аррайда хмыкнула.
Девушка замешкалась, не зная, стоит ли говорить о Хальдре при Сине и Драугасе. И пробурчала:
— Там вас ждут… в кустах… за домом.
— Кто ждет?!
— Рыжая!
Син отложил цветок и молоточек и радостно возгласил:
— Хальдра вернулась? Давай ее сюда!
«Чего-то я не догоняю», — бурчала Тарне себе под нос, карабкаясь по лестнице, а после выискивая полунайенку в кустах. «Рыжая два» выслушала менестрельку без особого восторга, но все же махнула рукой:
— Ладно! Чуть что, отопрусь, что пришла отомстить.
И вслед за ней отправилась в подвал. Там рыцарь Самайн похлопала ее по плечу, а Син попытался сдавить в могучих объятиях. Только Драугас стоял в стороне от теплой встречи, поджимая губы и щуря и без того узкие янтарные глаза.
— Осторожней! Медведь сирхонский!
Наемница увернулась от объятий и вынула из-за пазухи нечто, завернутое в шерстяной платок. Протянула Аррайде:
— Это тебе.
Драугас попытался перехватить вещицу. Хальдра спрятала сверток за спину.
— Я должен проверить!
— Не собираюсь ее убивать!
— Прекратили, оба! — рявкнула советница. — Это что?
Хальдра покосилась на Сина.
Тот хмыкнул и вышел за двери, перехватив Тарне под руку:
— Докажешь им потом, что я не подсматривал.
— И не подслушивал. Ой-ей! — она выдернула руку у серокожего здоровилы и, морщась, стала тереть локоть, на котором наливался синяк.
— Пошли, холодное приложишь, — добродушно пророкотал он.
Тарне повертела кудрявой головой. Ей хотелось хоть глазком взглянуть, что притащила полунайенка. А подслушать — так непременно.
«Рыжая два» дождалась, пока Син отвлечется разговором с подчиненным, и легкой лаской, на цыпочках, вновь спустилась в подвал, прильнула к щели между косяком и неплотно прикрытой дверью.
— Это зеркало взяли с «Утренней звезды», оно принадлежало главе Ламмаса, — Хальдра оттолкнула локтем платок и пустила несколько солнечных зайчиков. Тарне зажмурилась, словно напуганная кошка. Но тут же любопытство пересилило. А вещица, переданная Аррайде, оказалась еще и красивой! Ручное зеркальце в золотой оплетке, с вычурными башенками по тыльной стороне.
— Но… каралис не мог быть наследником! — отозвалась хозяйка сердито.
— Альв сказал, что ты решишь эту загадку, — скривилась «рыжая два». Похоже, ей самой, прямой, точно клинок, секреты не нравились. — И пообещал еще одну подсказку чуть погодя.
Аррайда взмахнула зеркалом, держа его за длинную ручку:
— Ненавижу все эти походы вокруг да около. Не зря его Злоязыким прозвали! Он еще что-либо хотел передать?
— Ничего.
— Спасибо. Возвращайся с докладом к Иранис. Мой посланник отыщет тебя, когда будет нужно.
Хальдра наклонила голову, отягченную корзинкой кос, к правому плечу.
— У меня есть кое-какие дела в Гривейсе. Ищу себе запасную гавань, с твоего позволения. Благоволение королев — слишком нестойкая штука.
— Я не королева.
— А могла бы ею стать. Впрочем, у нас есть более жадная претендентка на престол, — глаза «рыжей два» смеялись.
— Гивате, — шепнула Тарне себе под нос. — Вот уж кто не станет стесняться в средствах.
— Я полагаюсь на тебя.
— Мои чутье и зоркий глаз… Это не слишком много. Глава Дома Белтайн слишком хитра и осторожна, чтобы подпустить близко такую, как я.
Аррайда провела ногтем вдоль рамки зеркала.
— Твои прямота и простодушие, то, как ты мгновенно вспыхиваешь и лезешь в драку, наоборот, могут привлечь искушенную в интригах бабу. Она слишком хорошо изучила своих приближенных, чтобы им доверять…
— Спасибо, — полунайенка дернула себя за мочку уха. — Но я не такая… Не… совсем такая.
— Расскажешь, когда захочешь.
Драугас буркнул что-то об излишнем доверии, но не так громко, чтобы стоило принимать его ворчание всерьез.
— Между прочим. Нас подслушивают. Между косяком и дверью торчит любопытный нос, — Хальдра резко метнула тяжелый нож. Он вонзился в косяк. Тарне с визгом отпрыгнула.
— Любопытство — корень ее природы, — отозвалась Аррайда флегматично. — Так что ты говорила о запасной гавани?
Менестрелька хлюпнула. Ни слова жалости, ни вопроса, цела ли она, не испугалась ли… Сама бы она на месте Аррайды утешала бы себя, обнимала и гладила…
Шлеп! Узкие глазки сверкнули с серой, теряющейся в полутьме хари; широченная, словно хлебная лопата, лапища безжалостно приложила Тарне по азадку раз и другой.
— Тебе должно быть стыдно, девчонка.
— Это почему? — завизжала менестрелька в голос, протиснувшись между Дораем и стеной и утвердившись на ступеньках выше, твердо уверенная, что убежит.
— Подслушивать нехорошо.
— Зато очень полезно, — рыцарь Дома Саймайн в сопровождении Драугаса показалась на пороге.
— И подсматривать, — ехидно добавила Хальдра через ее плечо. — Вот она, моя гавань.
«Рыжая два» кивнула на Сина.
— Ему нужен толковый помощник.
— Прямо сейчас нужен, — отозвался горец. — Вернее, заполночь. Не хочется зря тревожить народ.
— Мы справимся вдвоем?
— Вчетвером, — Аррайда дернула краем рта. — Мы собираемся в море не раньше рассвета, потому пойдем с вами.
— Возвращайтесь тогда, — Син подтолкнул компанию внутрь. — Вы не против поесть и пропустить глоток со старым воякой? Так и разговор глаже пойдет. А эта любопытница пускай лестницу караулит.
Аррайда бросила на Тарне тяжелый взгляд. «Рыжая раз» хлюпнула и, подложив под себя руки, уселась на ступеньку.
— Подкольчужник ей кинь, — сказал мастер мечей Хальдре. — А то застудит низы, после рожать не сможет.
— Я и не собираюсь, — буркнула Тарне непримиримо.
|
| |
| |
менестрелька - блеск.