В детстве я воспринимала хорошие книги эмоционально, со временем и наработкой жизненного и интеллектуального опыта это восприятие превращается в эмоционально-логическое. И с этой позиции любимый роман вдруг обернулся ко мне ошеломительно новой гранью.
Первое восприятие текста: чуткий прекрасный юноша погублен злобным капиталистическим окружением. Должно быть, именно оно и позволило публикацию романа в СССР. Но... если заглянуть под эту маску, открывается совсем другое противостояние -- противостояние Отца и Сына. Сразу оговорюсь, что о биологическом отце Ихтиандра тут не поминаю.
Внизу, в море -- Морской Дьявол, пугало для необразованных аргентинских рыбаков. Наверху, над морем на горе -- Бог. Именно так индейцы (и не только они) воспринимают хирурга Сальватора, как позже выясняется, приемного отца Ихтиандра. Он лекарь, спаситель, помощник. Если оглянуться вокруг, то он фактически живет в райском саду за высокими стенами, который охраняется пусть не ангелом с огненным мечом, но тоже охраняется неплохо. И туда совсем не каждый может попасть.
Аналогия полнейшая: прекрасные растения, дети, звери...
Заметим, что Беляев жил в то время, когда люди, воспитанные в христианской парадигме, были еще вполне себе живы, и писатели довольно легко применяли и осваивали библейские мотивы. Самый яркий для меня тому пример -- "Мастер и Маргарита" М. Булгакова.
Но если сравнивать Христа и Ихтиандра, то ситуация вырисовывается прелюбопытная.
Жертва Христа -- осознана; это даяние, дар, который Иисус отдает человеку, пройдя через такую же, как у него, земную жизнь, не прячась от трудностей и мерзостей оной. Хлебнув полной чашей с самого начала -- избиения Иродом младенцев.
Жертва Ихтиандра... он сам жертва. Осознанно растоптанная мечта, хрупкий елочный шарик под грубой ногой. Но кто в этом повинен: те, кто наступил или? И тут мы выходим на следующий слой. Ихтиандра уместнее сравнить с Адамом. В некотором роде он тоже Сын Божий, только не рожденный, а сотворенный. Аналогия четкая: Сальватор спасает индейского мальчика, вживив ему жабры акулы. Фактически создает заново человека, способного жить в двух мирах. И оставляет при себе, в райском саду за высокими стенами. Изредка выпуская порезвиться в Большой мир, узнать море -- не сушу. И совершая самую свою большую ошибку -- отказывая в плоде с древа Познания Добра и Зла. Для самого же Ихтиандра, неподготовленного к жизни в социуме, милой и чистой игрушки отца-божества такое столкновение оказывается смертельным.
Не знаю, какими мотивами руководствовался Сальватор, то ли хотел сотворить нового человека по мотивам Руссо с его "природным воспитанием", то ли просто не нашел времени потыкать мордочкой в лужу -- но что выросло, то и выросло. Романтичный, неприспособленный, не знающий жизни, инфантильный юноша. Воспитание Сальватора не похоже на попытку реально подготовить сына к жизни. Он действует скорее, как мать-клуша, запихивающая сыночка под крыло и до самой смерти удерживающая его там, приговаривая, что вокруг темно, грязно и страшно; все девушки -- шлюхи, а злой маньяк таится в подворотне, поэтому ночью лучше не выходить.
Блестящий хирург, умница, который по работе не мог не сталкиваться со смертью, даже не подумал, что смертен сам, и на какую жизнь тогда он обрекает ребенка, которого приручил и, следовательно, отвечает за него. Удобная позиция: укрыть от "порочного" мира и больше не делать ничего.
Бог в этом смысле явно был милосерднее, попустив съедание яблока. Адама пинком выбрасывают из рая, но -- он вооружен хотя бы знанием грядущий неприятностей. Ихтиандр же попадает в злобный взрослый мир восторженным, доверчивым щенком. И тут же получает ботинком в живот.
У кого больший шанс уцелеть?
Быть мужчиной?
Сметь постоять за себя, сметь нести ответственность за себя и других?
На процессе, затеянном против Сальватора, врач вроде как торжествует над своими противниками, но по сути он проиграл. Лучшее его произведение, его сын, его мечта о новом лучшем человечестве -- уничтожен, изгнан из рая, потому что рая больше нет; фактически изгнан с земли, вынужден бежать из родных мест и жить вдали от отца. И то, что Ихтиандр не погиб в тюрьме, следует, скорее, не из логики текста, а из люби автора к герою. И не надо мне говорить о страшном капиталистическом окружении, о злодее Педро Зурите и ему подобных. Если бы отец подготовил сына к жизни по-настоящему (сам-то он в ней отлично разбирается и вполне успешен), негодяи не смогли бы его одолеть так легко или вообще не смогли. Правда, тогда это была бы совсем другая история.