|
Заклятый поезд. 1 часть. Бастион
|
|
| Триллве | Дата: Пятница, 30.05.2014, 13:15 | Сообщение # 76 |
 Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Глава 5.
Маскировка была продумана до мелочей. Вплоть до платочка, уголком выглядывающего из-за обшлага жакета.
Широкая сборчатая юбка, прикрывающая рант высоких ботиночек, приталенный серый жакет, сумка на затяжной веревочке, глубокий капор и круглые очки — Алиса сошла бы за кого угодно: за курсистку, гувернантку, провинциальную учительницу, барышню из машбюро. Но только не за государыню.
Даль на локте нес за ней тяжелый плащ-пелерину. Подволакивал правую ногу, опирался на трость со скрытым клинком. И в неуклюжем пальто на ватине с подкладными плечами; острой бородкой и обжимающим нос пенсне казался еще более смешным и провинциальным, чем его спутница, нахально копируя милейшего доктора Николая Васильевича.
Распогодилось. Но, избегая нежелательного внимания, комиссар приготовил для поездки до пансиона самое неприметное и ободранное из городских авто.
Крапивин ключом отпер заржавленную решетку в сырую арку, от стены до стены почти полностью занятую автомобилем. Бросил пелерину на сиденье. Помог государыне взойти на приступку и расположиться на фиолетовых подушках. Пристроил трость между сиденьями, стянул и уложил пальто. Похлопал по карману с револьвером. Запер заднюю решетку и отомкнул переднюю. Облачился в кожаную куртку. Обмотал кашне шею и подбородок. Сменил шляпу на кепку, опустил на глаза очки и стал похож на образцового шофера.
Поднял верх кузова, заслоняя пассажирку от чужих глаз. Завел двигатель, выехал из обшарпанной подворотни, затормозил и запер решетку за собой.
— С Богом.
И автомобиль влился в городское движение.
Попетляв вокруг «Лунного камня», Даль загнал рыдван между дровяных сараев и провел государыню через черный ход и лестницу для обслуги. Там было тесно, деревянные ступеньки «ходили» под ногами, зато обошлось без ненужных встреч.
Крапивин поскребся в двери:
— Зина!
Секретарша открыла и несколько секунд в изумлении пялилась на него.
— Вас не узнать, Даль Олегович. Входите, пожалуйста. Я все сделала, как вы просили, — она указала на коробки и чемоданы, составленные в углу. Комиссар поцеловал ей руку:
— Замечательно! Закажите нам еды в дорогу и отдыхайте. До среды вы мне не нужны.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Суббота, 31.05.2014, 14:38 | Сообщение # 77 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Несмотря на неказистый облик, пансион приносил изрядный доход. И чтобы провинциалы подивились столичным чудесам, хозяин установил в каждую комнату механический подъемник, связанный с рестораном. Рядом висели медная травленая табличка со списком услуг, слуховая трубка и сонетка электрического звонка.
«…Кофе. Звонить три раза», — близоруко щурясь, Зина вела пальцем вдоль столбца. — «Ужин»… «Корзинка для пикника»…
Она беспомощно оглянулась на начальника:
— Ох, лучше я спущусь и сама за всем прослежу.
— Минутку.
Держа руку в кармане с револьвером, он оглядел места, где в комнате могли бы скрываться посторонние, но убедился лишь в нерадивости горничных и позволил Зине идти.
Нумер был обставлен с мещанской роскошью: тюлевые портьеры на окнах, герани и ваза с восковыми фруктами на подоконнике. Высокие кресла с полосатой обивкой, вышитые подголовники. Купеческая кровать с горой подушек; строй корморанских кошек на туалетном столике. На вздутых сыростью шпалерах литографии с «Гибелью Одинокого бога» и «Взятием Твиртове». А на противоположной стене «Всадник Роганский на белом жеребце» и «Принцесса Гюльша», совершенно не похожие на оригинал.
Ритуальная лампада-кораблик в углу и кусок обугленной доски: рассмотреть удалось только кудрявую бородку и часть алого плаща. Крапивин потряс головой, и доска пропала. Он досадливо хмыкнул. Там, где времена после Вторжения не притерлись и не обжались толком, могло и вовсе примститься несуразное. Как, например, подземный поезд, в клубах черного дыма вылетающий из туннеля и ныряющий в очередной туннель. А ведь инженеры доказали, что на сырых грунтах столицы при современном уровне прогресса существование подобного невозможно.
— Ну вот, — комиссар щелкнул крышкой карманных часов и сверил их с каминными, которые несла в корзинке фарфоровая «девушка с фруктами». — У нас больше часа времени. Отдохните.
— Я не устала.
Алиса сняла капор и уродливые очки и подошла к стене, стараясь разглядеть эстамп через бликующее стекло.
— Гэлад, побивающий Одинокого Бога, — произнесла она отстраненно. — Здесь должен был быть другой. Роганец всего-то поставил точку. А Феликс… Сорэн получил пулю в сердце. Он обязан был хранить Равновесие, а хранил меня. Я даже не знаю, где его похоронили. Это больно, когда в сердце?
— Это мгновенно.
Она наискось провела ладонью по стеклу — как по щеке.
— А Сан говорил: «Смерти нет»… Они не поняли бы друг друга.
— Не думайте об этом.
Далю показалось, что он в чужом страшном сне, и чем старательней пытается вырваться из кошмара, тем быстрей увязает и опускается вниз, как в болото.
— Я не думаю. Оно приходит само. Как текст, который хочет на бумагу, и если его не записать, может разорвать тебя изнутри. Это как плясать с горячей картофелиной за пазухой.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Воскресенье, 01.06.2014, 13:26 | Сообщение # 78 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Этот мост не упадет, инженеры ошибаются, Создатели никогда.
Даль курил и смотрел в бездну с редкими огнями за окном. Пролетали фермы бесконечного моста, поезд нервно погромыхивал. Сладковатый дым царапал горло и уходил в форточку, воздух, словно мокрая простыня, касался щеки.
Из пустоты за окном спланировало чаячье перо. Даль проводил его взглядом до ковровой дорожки под ногами.
Он раньше не задумывался об этом, но вдруг безобразные истерики Халецкого не из-за внезапных амуров с Воронцовой? И не потому, что он разлюбил… Алису. Феликс Сорэн, внук генерала Сорэна и внезапно мелкий управляющий мелкого поместья под Эрлирангордом… даже если и не мелкого — не суть. Хранитель, воплощение господа нашего Корабельщика, хранитель Равновесия: чтобы под напором думающих в разные стороны Создателей реальность не рвалась, как гнилая ткань при прорывах абсолютного текста; чтобы урожай был обилен и не горел в огне. Чтобы реки текли если и не молоком, то хотя бы не смолой. Чтобы созданные люди были равными рожденным и умирали не по чьей-то прихоти, а когда наступит положенный срок. И еще тысяча этих «чтобы», известных только Корабельщику. Хранитель может куда больше обычного человека; он не может одного — соединить хотя бы несколько фраз, осененных благостью Творца. И даже самый последний графоман в этом смысле счастливее.
И если в мире Сана Алиса погибла на заснеженном поле от случайно сорвавшегося болта, то в сказке — выжила. Хранитель свернул ради нее с дороги, подобрал, вылечил, сделал знаменем мятежа против ее убийцы. И погиб, когда мятеж был завершен.
Феликса забыли. Может, не как человека, но как Хранителя точно. Храм Кораблей не простил ему привязанности к одной единственной женщине. Его имя не поминали в святцах и по церковным праздникам. Его словно вычеркнули, будто никогда и не было. Ему не нашлось места в чужой овеществленной сказке.
Фермы моста проплывали мимо, поезд дрожал на стыках, стараясь скорей проскочить Мост, судорожно гремел сцепками, раскачивался, как пьяный.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Четверг, 05.06.2014, 02:03 | Сообщение # 79 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| — Гэлад, побивающий Одинокого Бога, — произнесла она отстраненно. — Народная память весьма избирательна, возводя в герои не тех, кто на самом деле этого заслуживает. Феликс Сорэн, вы его помните?
— Не имел чести встречаться.
Но был наслышан. Поговаривали, что истинной причиной безобразных истерик мессира Халецкого в Круге была его стойкая ревность к покойному.
— Жаль. Он был хорошим человеком. И умер, защищая меня.
Алиса наискось провела ладонью по стеклу — как по щеке.
— Не думайте об этом, — выдохнул Даль.
— Я не думаю. Оно приходит само. Как текст, который хочет на бумагу, и если его не записать, может разорвать тебя изнутри. Это как плясать с горячей картофелиной за пазухой.
Если бы государыня плакала или билась в истерике, Даль нашел бы, чем ее утешить. Но Алиса говорит обыденно: как о том, к чему привыкла, притерпелась, с чем приходится жить. И эта открытость делала комиссара беспомощным.
Шурша юбками, государыня обошла комнату. Подобрала оставленную Зиной книгу.
— Так вот что сейчас читают!
Бросила Гарпиус в камин. Поворошила кочергой. Глухо закашлялась.
Поднося ей воды, Даль отметил жаркие пятна на скулах, блестящие глаза и потрескавшиеся губы.
— У вас жар. Нельзя отправляться в поездку в таком состоянии. Леший! — болезнь — слишком простое и удобное объяснение. И потому никуда не годилось.
— Я не буду вам обузой.
— Конечно.
Комиссар отобрал кочергу. Усадил женщину на низкий диванчик и вытряхнул на стол запасы мессира Веска. Выковырял из ваты холодный градусник.
— И всем по порядку дает шоколадку, и ставит, и ставит им градусники… — пробормотала Алиса. Крапивин мимолетно улыбнулся:
— Добрейший Николай Васильевич… Он в этом разбирается. Давайте, суньте подмышку и плечом прижмите как следует. А я отвернусь. Хитрить не вздумайте!
— Ладно.
Комиссар засек время по часам и, сверяясь по списку, стал изучать склянки и пузырьки.
— Давайте, — сказал он через пять минут и, не поворачиваясь, протянул руку. Алиса сунула ему согревшийся градусник. Крапивин поднес его к глазам. Потом встряхнул, как личного врага, и убрал на место. Заставил государыню выпить стопку растворенного в воде порошка от жара. И заказал в нумер холодного чаю с лимоном.
Почти тут же вернулась Зина с обвязанной белым платком корзинкой. Из-под платка торчала осургученная голова бутылки.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Пятница, 06.06.2014, 02:40 | Сообщение # 80 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Почти тут же вернулась Зина с обвязанной белым платком корзинкой. Из-под платка торчала осургученная голова бутылки.
— Я взяла бланш-лили, курицу в брусничном желе, белые булки и немного сыру.
— Поставьте на чемоданы и идите сюда, — раздраженно прикрикнул Даль.
Секретарша склонилась над государыней:
— Даль Олегович, подайте одеколон. И клюквенного морсу прикажите.
Она сбрызнула Алисе виски и запястья и легонько помассировала, разгоняя кровь. Сунула подушки под спину, расстегнула пуговички на горле. Нацедила морс в тонкостенный бокал и придержала у губ государыни:
— Пейте по трошечки.
— Ловко вы управляетесь, Зина, — одобрил комиссар. Она повернула голову:
— Приходится.
— Вы не обидитесь, если я попрошу проводить нас на вокзал? Неловко получается: обещал свободный вечер…
— Да что вы говорите такое, Даль Олегович! — возмутилась девушка, брызгая одеколоном на платок и укладывая его на лоб Алисе. — И без того сегодня раньше освобожусь.
— Я прикажу Игорю довезти вас домой. И вот еще что, — Крапивин потупился неловко. — Книга вам дареная сгорела. Но я клянусь доставить вам новые. С надписями любых пиитов, каких пожелаете.
Он кинул взгляд на каминные часы:
— Звоните коридорному. Пускай снесет вещи вниз.
|
| |
| |
| Seidhe | Дата: Пятница, 06.06.2014, 23:24 | Сообщение # 81 |
 Главный вампир
Группа: Глашатай
Сообщений: 2452
Награды: 77
Репутация: 86
Статус: Offline
| 
Станьте солнцем, вас все и увидят
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Воскресенье, 08.06.2014, 15:51 | Сообщение # 82 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Игорек доставил их к поезду степенно и солидно, как и положено извозчику, у которого не свербит шило в заднице, зато есть жалость к лошадке и возку. И пусть те не новы и неказисты, зато досмотрены и ухожены. Хотя Даль подозревал, что порученец мгновенно выйдет из образа и станет форсить перед Зиной, как только избавится от недреманного ока начальства.
Сам он сидел рядом с государыней, глядел на цветок, обернутый белой бумагой, у нее на коленях; держал Алису за руку, как и положено обожающему жену провинциальному супругу. И мог сколько угодно оправлять на ней пелерину и целовать полоску кожи между рантом перчатки и манжетом. Вот только присутствие расторопной секретарши разломало хрупкую доверительность между Алисой и им самим, видимо, уже навсегда.
Потому когда экипаж выехал на шумную площадь перед вокзалом, и пора было высаживаться, комиссар испытал облегчение.
Игорек привел матерого носильщика с бляхой на груди. Тот покривился при виде небогатых пассажиров, но, сунув за передник хрустящую ассигнацию, подобрел и сложил багаж на тележку. Зина («Мне совсем не тяжело!») подхватила несессер, саквояж с лекарствами и корзинку с провизией. Даль, опираясь на трость и преувеличенно хромая, под руку повел государыню за носильщиком, как за ледоколом.
Ах, железная дорога! Будь комиссар писателем, он упомянул бы все. И суматошное метание толпы. И крики носильщиков: «Посторонись!» И скрип петель чугунной калитки, ведущей на перрон. И кудрявого дылду, сломя голову несущегося за водой с жестяным чайником. И хрипло булькающего рабочего с молотком — неловкая барышня уронила под колеса его фонарь. Даль упомянул бы паровозные гудки, белый пар, покрывающий моросью платформу; горький запах дыма; блеск раскатанной колеи под фонарями; станционный колокол. Кофе в вокзальном буфете — невкусный, но горячий. Пузатого полицейского, обмотанную шерстяными платками торговку пирожками: с яблоками, лисичками, зайчатиной и капустой — пышными, огромными. Цветочницу с хризантемами в круглой корзине. Посвежевший воздух вечера, и запах корицы — запах увядающих листьев и осени. А еще горечь калиновых ягод и водку в подсвеченном хрустале.
Но писателем Крапивин не был. А потому, отбросив сантименты, постарался благополучно доставить спутницу в вагон.
Вот кондуктор придирчиво разглядывает билет. Вот щипцы смачно клацают, пробивая в картоне дыру. Кондуктор салютует, два пальца вознеся к фуражке. И можно занять купе и перевести дыхание.
— Погуляйте в коридоре, Даль Олегович, — велела Зина, — я тут все устрою.
И отсутствовал Крапивин не так долго, а пелерина и жакет Алисы уже висят на плечиках, юбка и чулки на кронштейне; шляпка лежит в шляпной коробке. Ботиночки убраны, а на коврике между диванами стоят домашние туфельки и пантофли комиссара. Его шлафрок лежит на пледе с отогнутым уголком. Второй плед до пояса укрывает Алису, переодетую в плотный капот. Подушки под ее спиной старательно взбиты; ночник пригашен.
На столике выстроились пузырьки с каплями, пакетики с порошками, лежат очки, стоят бутылка «кислой» воды и чайник с сиренью.
— Замечательно, — Даль обошел раскрытый кофр — единственный, не занявший пока своего места. Развернул герберу и сунул в чайник между белыми гроздьями.
Секретарша придавила кофр коленом, застегивая замки. И проводник оттянул его прочь.
— Ну, прощаемся, — стоя на пороге купе, вздохнул комиссар.
— Пусть Корабельщик хранит вас, Даль Олегович, — Зина сдула воображаемый кораблик с раскрытой ладони. Потом вдруг приподнялась на цыпочки и чмокнула Даля в щеку. И убежала, глухо стуча каблуками по ковровой дорожке.
— Нате вам… — он постоял еще немного в ошеломлении, стер со щеки невидимый след и закрыл дверь купе изнутри.
Прошло еще несколько минут ожидания. Наконец, поезд тронулся, подались назад станционные постройки, деревья и фонари. Полосы света пробежали через купе. Состав дернулся на стрелке и стал набирать скорость.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Понедельник, 09.06.2014, 17:13 | Сообщение # 83 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Проводник постучался и сунул голову в двери:
— Сударь, чаю изволите?
— Два стакана, спасибо.
Даль присел на диван к Алисе и взял ее за руку:
— Вы все молчите и молчите. Вас Зина смутила?
Государыня слегка повернула голову:
— Почему они ставят сирень в чайник?
— Это моя… мое клеймо сотворенного, — он криво ухмыльнулся. — Простите, мона. Я готов распахнуть все шкафы и выпустить оттуда скелеты, но только не те, что причинят вам боль.
— Это страшная история?
— Скорее, глупая. Но в ней участвовал магистр Халецкий. И ваш покорный слуга — дурак дураком. Но это первая осознанная сцена, которую я помню.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Среда, 17.09.2014, 15:13 | Сообщение # 84 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| — Расскажите.
Мир в теплом круге настольной лампы был безопасен и прост. Часть стола, раскрытая тетрадь, ручка, небрежно брошенная на недописанную страницу. Сан выцедил последние капли из проклятой антикварной чаеварки. Так станешь пьяницей. Рука дрогнула, и рубаху окропило вишневое. Банально до оскомины. А юноша уже сидел в вычурном кресле с атласной обивкой, подтянув к подбородку худые колени, ноги у него были чересчур длинные, едва поместился. Темно-русые волосы падали на лоб. Сидел, ласково теребя кортик в бархатистых ножнах. А рядом, на краю стола, стоял чайник — обыкновенный белый чайник, даже без цветочков: широкий носик, откинутая ручка. А из чайника лезла сумасшедшими гроздьями, пенилась сирень. Откуда? Выпускной бал, конец июня. Юноша усмехнулся серыми глазами:
— Ты забыл. Майнотская сирень цветет всегда. Кроме зимы, конечно, — уточнил он.
— Нет такого города — Майнот.
— Есть. Ты забыл.
Халецкий задохнулся то ли от боли в голове, то ли от немыслимой надежды. Игла прошла через сердце, вниз, заставив похолодеть пальцы.
— Послушай.
Губы пересохли и не повиновались. Сан покачал в руке чашку — она была пустой. Тогда он выволок из чайника сирень и стал пить из носика.
— Ты что! — возмутился собеседник. — Я обещал ее Лидуше!
Почему Сану кажется, что перед ним мальчишка? Года на два младше, не больше. Молодой — он сам.
— Послушай. Я... предлагаю тебе сделку.
Юноша в кресле сощурился удивленно и недоверчиво:
— Разве ты дьявол?
— Может быть, это неправильно, — продолжал Сан, стараясь не останавливаться, — может, ты проклянешь меня за это, но в той войне, что начнется завтра... выживешь ты...
— Ты что! — двойник покрутил пальцем у виска.
— Не погибнешь... на болоте... Станешь взрослым, писателем.
Юноша крутанул кортик:
— Я стану морским офицером. Как прадед.
— И потом, потом ты найдешь одну женщину. Я не могу, а ты... у тебя получится. Правда, там другой мир, средневековье. Но ведь писателю можно. Защити ее! Даже от меня, если понадобится, — сказал он, словно бросаясь в омут. — Ладно?
— Ну... — парень выкарабкался из кресла. — Как я ее узнаю?
— Даль, ты ее узнаешь. Узнаешь. Обязательно. Ее зовут Алиса. А, вот. Ты пройдешь по мосту. Я напишу, напишу про Мост, связующий берега и времена. Там будет маяк, такой, как здесь, только ближе к Эрлирангорду. Ну, тот, на который Алису привозил Хранитель. Чтобы подарить кораблик. Даль, Крапивин, ну пожалуйста... Будь счастливей меня.
— Какое смешное имя... — парень стоял, перекатываясь с пятки на носок, словно очень спешил и в то же время не мог уйти. Сгреб свою сирень, засунул в чайник. — Это я? Прости, я обещал, ребята ждут.
Будет лес. Осенние листья. Атака, в которой, кроме Даля, не выживет никто. Смешной, он похож на кузнечика.
Халецкий очнулся. Было темно. От окна тянуло предутренним холодом. Он наощупь зажег лампу и увидел, что свечной воск закапал недописанную страницу.
— Я был щенком: дерзким, упрямым, бесконечно самонадеянным. Нахальным. Воспитанным на идеалах и верящим в светлое будущее.
— А сейчас вы в него верите?
— Только когда читаю опусы таких же романтичных наивных щенят, прежде чем навечно положить под сукно.
— Вам не кажется это несправедливым?
— Не кажется. Лучшие умы были собраны, чтобы справиться с бедой. Вопрос обсуждался не раз: и отдельно, и в Круге. Эксперты, ходящие под карабеллой, общественная элита — все высказались за. Если бы был другой способ… Но его нет. Это вопрос выживания мира. Без розового сиропа идеализма. Идти у создателей на поводу было бы слишком дорого. Малейшая ссора с девушкой — и горят дворцы, вокзалы и заводские корпуса. Как-то вот так. А если каждый еще и потянет в свою сторону, амбиций щенкам не занимать, то настанет сплошной раздрай.
— Вы жестоки.
— Я? — Даль наигранно распахнул глаза. — Они нас придумывают и бросают — в бой, в несчастную любовь, как в омут — потому что-то сами не могут что-то решить для себя. А нам выкручивайся, как знаешь. Вот почему он моих одноклассников положил, всех? И не надо пенять на абсолютный текст, который сам себя пишет. От Создателя тоже зависит многое.
Крапивин перевел дыхание.
— Впрочем, мне его беспринципности и жестокости не понять, я же не создатель. Но вот о чем я никогда не пожалею: о том, что он послал меня к тебе. Все, достаточно, пора тебе ложиться.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Понедельник, 12.01.2015, 16:07 | Сообщение # 85 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| — Даль, вы достали Иглу?
Из неловкого положения — не отвечать же: «Нашел, но вам я ее не дам», — спас Крапивина проводник. Постучав, бочком внедрился в купе:
— Покорнейше извиняюсь, пришел опустить жалюзи согласно инструкции. Въезжаем на Чаячий мост, и дамы и барышни, бывает, пугаются…
— Пожалуйста. Я выйду покурить пока.
Даль сделал несколько затяжек, когда проводник, деликатно притворив двери, вышел из купе и остановился у него за спиной.
— Как можно было придумать такой: от берега моря до берега моря? Что там барышни! Каждый раз едешь и дрожишь: а вдруг упадет? В осенние шторма пена выше окон сигает!
— Не беспокойтесь, этот мост не упадет. Инженеры ошибаются, Создатели никогда. Этот Мост придумал мессир Халецкий, чтобы встретиться с государыней.
— И сплошные нелады от этого вышли. Ох, еще раз прошу прощения, милсдарь, я когда пугаюсь, много говорю, — проводник поднес два пальца к козырьку форменной фуражки и пошел дальше стучаться в занятые купе.
Даль курил и смотрел в бездну с редкими огнями за окном. Пролетали фермы бесконечного моста, поезд нервно погромыхивал. Сладковатый дым царапал горло и уходил в форточку, воздух, словно мокрая простыня, касался щеки.
Из пустоты за окном спланировало чаячье перо. Даль проводил его взглядом до ковровой дорожки под ногами.
Снова вспомнил, как нежно рука государыни коснулась стекла, укрывающего литографию. Словно гладила невидимую щеку. Глава комиссариата безопасности и печати раньше не задумывался об этом, но вдруг дворцовые сплетники не так уж и не правы? И Александр Халецкий вздурил не из-за жестокости Круга к Создателям. И не из-за страстных амуров с Воронцовой. Не потому, что разлюбил… Алису. Феликс Сорэн, внук генерала Сорэна и внезапно мелкий управляющий мелкого поместья под Эрлирангордом… даже если и не мелкого — не суть. Хранитель, воплощение господа нашего Корабельщика, оберегающий Равновесие: чтобы под напором думающих в разные стороны Создателей реальность не рвалась, как гнилая ткань при прорывах абсолютного текста; чтобы урожай был обилен и не горел в огне. Чтобы реки текли если и не молоком, то хотя бы не смолой. Чтобы созданные люди были равными рожденным и умирали не по чьей-то прихоти, а когда наступит положенный срок. И еще тысяча этих «чтобы», известных только Корабельщику. Хранитель может куда больше обычного человека; он не может одного — соединить хотя бы несколько фраз, осененных благостью Творца. И даже самый последний графоман в этом смысле счастливее.
И если в мире Сана Алиса погибла на заснеженном поле от случайно сорвавшегося арбалетного болта, то в сказке — выжила. Хранитель свернул ради нее с дороги, подобрал, вылечил, сделал знаменем мятежа против ее убийцы. Спас Создателей от ужасной участи загораться молниями над Твиртове. И погиб, когда мятеж был завершен.
Феликса забыли. Может, не как человека, но как Хранителя точно. Храм Кораблей не простил ему привязанности к одной единственной женщине. Его имя не поминали в святцах и по церковным праздникам. Его словно вычеркнули, будто никогда и не было. Ему не нашлось места в чужой овеществленной сказке.
Фермы моста проплывали мимо, поезд дрожал на стыках, стараясь скорей проскочить Чаячий мост, судорожно гремел сцепками, раскачивался, как пьяный.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Понедельник, 12.01.2015, 21:16 | Сообщение # 86 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Глава 6.
В Эйле показалось еще холодней, чем в Эрлирангорде. Ветер с моря дул сырой, пронизывающий. Низкие серые тучи над городом то и дело срывались коротким дождем.
При маскировке казалось нехорошо сорить деньгами, но Даль нанял носильщика и не торгуясь, взял экипаж, приказав ехать в пансион на выбор извозчика, лишь бы государыня поскорей оказалась в тепле.
Сжимая ее холодные руки, глядя на синие круги вокруг глаз, комиссар жалел, что вовсе поддался на авантюру. И не смотрел ни на липнущие к мостовой кленовые листья, ни на лавчонки в полуподвалах, украшенные прямоугольными вывесками, ни на украшенные лепниной фасады, ни на теплые огоньки свечей и позолоту в распахнутых дверях многочисленных храмов. А экипаж как назло двигался медленно, колеса расхлябанно скрипели, бурая лошадка, потемневшая от дождя, казалось, едва передвигала ноги. Да и хозяин то и дело придерживал ее, кланяясь каждой храмовой маковке.
Но вот центр города закончился, и потянулись плетни, кособокие хибары, глинистая жижа заплюхала из-под колес. Даль поймал себя на желании стянуть возницу с облучка и не раз и не два окунуть в эту грязь, чтобы не смел издеваться над интеллигентом. Но дорога неожиданно свернула в липовую аллею и уперлась в низкую железную ограду с фонарями по обе стороны от ворот.
Ландо въехало и развернулось у пологого крыльца, ведущего в стеклянные до полу двери, тоже обрамленные фонарями, на этот раз кованными, чугунными.
— Прошу, барин. Тут моя свойственница хозяйничает, — мужик почесал под бородой и стал снимать с запяток и ставить на мокрое крыльцо вещи.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Вторник, 13.01.2015, 12:51 | Сообщение # 87 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| — Да куда ж ты ставишь, зараза? Портплед промочишь! — выскочила к нему громогласная толстушка с кудрями, лезущими из-под накрахмаленного чепца. — Сударь, сударыня, простите великодушно, нет местов.
Крапивин протянул ей подмокшую телеграмму.
— Ой, так это вы! Прошу! — она сделала книксен. — Зараза, заноси! А мы за вами нашу пролеточку посылали, — продолжала толстушка сыпать словами, — а что ж вы на нее не сели? Верно, проглядели в толчее?
Продолжая щедро сыпать словами, хозяйка ввела их в низкую уютную залу с фикусами, диванами и ярящимся в зеве камина пламенем. И закрыла высокие двери, отсекая пронзительный ветер и дождь.
Даль поставил саквояж на низкий столик, усадил на диван государыню и подошел к стойке, за которой на доске висели ключи от нумеров.
Толстушка раскрыла амбарную книгу:
— Меня Даля звать. А вас как записать, сударь? И по какой причине прибыли? Мне не любопытно, но полиция приезжими интересуется.
А блеск глаз выдавал, что ей еще как любопытно.
— Супруга родом из Эйле, захотела посетить родные места, а я сопровождаю. Такой к именинам подарок. Но я потом вам, Даля, все обскажу, — комиссар погладил бородку, проверяя, не отклеилась ли от сырости. — А пока проводите нас. Ляля простужена и в поезде совсем не спала.
Толстушка закивала и выскочила из-за стойки:
— Да-да! В поездах этих вовсе спать невозможно! Сударь, пожалуйте! А Наташка, горничная, вам чуток погодя горячего чаю отнесет с медом и молоком. Ликера бутылочку и завтрак. А может, послать по дохтура?
— Погодим, может, обойдется, — он поцеловал Дале руку. Та зарделась и подоткнула локон под чепец.
— И вещи наверх подымут. Прошу.
Они поднялись на два пролета по крутой деревянной лестнице, укрытой ковром — Даль старался идти степенно, и не перепутать, на какую ногу хромает, — и по короткому коридору до нужной двери. Хозяйка пансиона вошла первой и, подцепив крюком, раздвинула тяжелые портьеры. Оглядела, все ли в порядке и, наконец, оставила гостей одних.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Четверг, 15.01.2015, 16:06 | Сообщение # 88 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Но не успел комиссар запереться и заглянуть под кровать и в гардеробы, как, громко постучав, вперся разбитной юноша с вещами. Сгрузил их на ковре посреди комнаты и убрался, напевая во весь голос, подкидывая в ладони горсть мелочи, полученной «на чай». За ним следом явилась обещанная Наташа. Постучав так же громко (точно постояльцы были глухими), толкнула двери крутым бедром, внесла огромный поднос с двумя чайниками, поставленными друг на друга, молочным кувшином, фарфоровыми баночками и судками под крышками. Даль заподозрил у горничной третью руку, иначе чем бы она стучала, не коленом же? И чем отбросила бархатную скатерть с круглого стола, обнажая льняную белую, чтобы поставить поднос?
Горничная пальцем подоткнула кудряшки под крахмальный чепчик — ну копия хозяйка, такая же полная и румяная. Уставила на Крапивина обиженные круглые глазищи:
— А что вы потеряли под кроватью, сударь? Нет там пыли, я за этим строго слежу.
Даль покряхтел и покашлял, наклонился к ушку Наташи:
— Ночную вазу ищу.
— О, в ней нет нужды, милсдарь, — Наташа улыбнулась, — у нас хоть освещение газовое, зато есть ванна и ватерклозет, пойдем, покажу, как ими пользоваться.
Комиссар беспомощно оглянулся на государыню, — увлекаемый сильной рукой Наташи в двери и по коридору. Благо, и коридор был пуст, и идти всего ничего. И осмотр технических благ не отнял много времени. И Крапивин смог быстро вернуться, со всем возможным пиететом поцеловав девице ручку на прощание, щекотнув бородкой. Наташа захихикала.
— Сейчас вещи разберу.
— Нет-нет, — воспротивился Даль. — Мы сами управимся.
Сунул горничной в руку двойную карабеллу и за плечи решительно выставил девицу вон. Запер двери и устало привалился к ним спиной.
— Эва, гляди, че мне прохвессор дал! — пробился через тонкую филенку громкий Наташкин голос. — А руку как целовал деликатно! Точно ровне…
— Ну и не мой ее три дня, — грубо ответила явно умудренная жизнью собеседница. - А карабеллу не трать: заметит, что ошибся, и назад затребует. А не затребует, так намерения не чистые. При больной-то жене, борода, как у козла, и в штанах почесуха. А такую дуру, как ты, он в столицу не повезет.
— Ой, Эва, да что ты такое говоришь! — пискнула уязвленная в сердце горничная.
— Знаю, что говорю. И никакой он не прохвессор, у нас прохвессор бы селиться не стал. А если поселился — точно говорю: жмот. Попользуется тобой и выбросит. Пообещает жениться, когда станет вдовцом, а жена его еще тридцать лет проживет. И выкопал же очкастую: сова совой. До-о, хватит зубы сушить, как бы Даля не заметила!
Недовольные голоса стали удаляться, и комиссар шагнул в комнату. Развязал Алисе, сидящей на кровати, ленты капора и снял его. Расстегнул пелерину. Стянул ботиночки и стал растирать ладонями ступни в нитяных чулках.
— Давайте, вылезайте из пелерины окончательно, ее просушить надо. И все равно мы никуда в такой дождь не поедем. А будем завтракать и спать.
Алиса покорилась.
Даль подсунул низкий пуфик на гнутых золоченых ножках ей под ноги. Развесил верхнюю одежду на плечиках в прихожей, а обувь выставил за порог. Сполоснул руки в тазу для умывания. Разлил чай по чайным чашкам, разбавляя молоком. Намазал рогалики медом.
— Не хочется.
Крапивин вздохнул и полез за градусником.
Стеклянная уплощенная трубочка блестела холодно и маслянисто — как оголовье недоброй памяти «искоростеньской иглы», лежащей в футляре у Даля в нагрудном кармане, где сердце. Нежелание отдавать ее Алисе оказалось сильней мук совести. Он пол ночи простоял вчера в коридоре, куря одну папиросу за другой, и уже захлебываясь горькой слюной, вернулся в чернильно-черное купе. Дыхания Алисы не было слышно за стуком колес. Даль малодушно не стал ее окликать, а свалился на свой диван и уснул, не раздеваясь. Проводник разбудил их за час до Эйле, и за суетой сборов об «игле» они не заговорили.
Даль помог государыне справиться с верхними пуговками на блузке. Отдав градусник, отвернулся, щелкнул крышкой карманных часов и уложил их на столик. Глотнул чаю, обжегся и мужественно терпел, пока проходила боль в языке.
Получив градусник назад, долго разбирал риску, до которой достала подкрашенная ртуть.
— Вы плохо держали. Поставьте еще раз.
Придавил руку Алисы к телу, ощущая пальцами тепло кожи через тонкий, костяного цвета шифон рукава.
«Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня — не зная сами! —
Так любите…» (М.Цветаева)
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Пятница, 16.01.2015, 02:26 | Сообщение # 89 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| На секунду Даль поверил, что так и есть. Застонал и, опрокинув Алису на постель, улегся сверху. Правой рукой продолжая прижимать ее руку, чтобы градусник не выпал, левой раздвинул блузку и указательным пальцем провел по краю жесткого корсета, не смея коснуться груди.
Комиссара настиг образ женщины: большеглазой, с неправильными резкими чертами лица и темными, коротко остриженными волосами. Аноним обвинил ее в преступлениях против Метральезы: частью надуманных, частью реальных, особливо упирая на то, что «она — не дама». Марину привезли в комиссариат для допроса, но вместо этого она три часа читала Далю свои стихи. Дрожащие тонкие пальцы, синеватый дымок от пахитоски, горка сломанных спичек в стеклянной пепельнице. И каждое слово — прорыв абсолютного текста.
«В лоб целовать — заботу стереть.
В лоб целую.
В глаза целовать — бессонницу снять.
В глаза целую...»
Комиссар сделал все, чтобы определить Марину на вольное поселение. Дважды в неделю поэтесса должна была отмечаться у цензора в местном комиссариате и возвращаться в монастырь, где ее обязали проживать, не позже заката. Почти курорт.
В комнате ощутимо потемнело. Брякнула форточка. Шрапнель дождя ударила в подоконник.
Крапивин целовал рот Алисы. Словно розу, ее нежнейшие лепестки. Не замечая, что губы запеклись.
Целовал шею под мочкой уха, щекоча бородкой, вбирая кожу и слегка прикусывая. Государыня не шевелилась, дивные глаза ее были полуприкрыты. Но когда ладонь Даля втиснулась под пояс юбки…
— Саша, не надо! — ковшом ледяной воды за шиворот.
Даля сбросило с кровати — на колени. Ведомый страхом и желанием, он предал государыню дважды за сегодня. Крапивин все бы сейчас отдал за то, чтобы просто сидеть возле Алисы, придерживая теплое плечо, и читать вслух стихи, которым место в самых дальних хранилищах спецхрана. И чтобы тонкий шифон блузки оказался прочнее крепостной стены.
Каждый день видеть в нем Халька — пытка. Мог бы и догадаться.
Какое догадаться! Он знал. Но упорно отталкивал от себя понимание, загонял в дальние уголки подсознания, пренебрегал им — потому что не в силах был уйти.
— Я дурак, Алиса. Простите меня, если сможете.
«В губы целовать — водой напоить.
В губы целую.
В лоб целовать — память стереть.
В лоб целую.» (М.Цветаева)
Если абсолютный текст что-то может во благо, пусть будет так!
Даль поцеловал Алису в складочку между бровями и бережно усадил. Приложил свинцовую примочку к синяку подмышкой. Намешал меду в остывший чай. И поднес вместе с порошками.
— Если не хотите есть — хотя бы выпейте. Нужно.
Самым честным сейчас было бы застрелиться. Но Крапивин не мог себе позволить оставить государыню одну, в чужом городе, с фальшивыми документами и неясными намерениями в голове. Потому проверил грим перед зеркалом, подобрал трость и отправился добывать экипаж.
|
| |
| |
| Триллве | Дата: Понедельник, 19.01.2015, 12:08 | Сообщение # 90 |
|
Великий магистр
Группа: Князь
Сообщений: 14148
Награды: 87
Репутация: 93
Статус: Offline
| Алиса встретила его полностью готовая к дороге, исключая обувь, которую комиссар как раз принес. Словно уродливой верхней одеждой пыталась отгородиться от новых посягательств. Даль покраснел и опустился на колени, чтобы помочь государыне обуться. Вывел ее к коляске.
Дождь закончился, ветер прекратился, и выглянувшее солнце делало погоду почти сносной. Крапивин даже расстегнул верхнюю пуговицу пальто.
Лошадки трусили по подсыхающей грязи, колеса натужно вертелись, а возчик болтал не переставая, не обращая внимания, слушаю его или нет, и только на въезде в город изволил спросить:
— Вам куда?
— На Старое кладбище, — отозвалась государыня.
Даль, скрипнув зубами, кивнул.
На мостовой коляска разогналась, а под гору и вовсе летела. Крапивин ухватился за дверцу, прижав государыню к себе, но отпустил, едва остановились. Она благодарно кивнула и оперлась на его руку, выходя из экипажа.
Не успел Даль расплатиться, как их окружили продавцы цветов, свечей и лампадок и проводники по некрополю, наперебой предлагая услуги. Тем более, что и окружать было больше некого. Комиссару пришлось отгонять их взмахом трости и зверским выражением лица. У кладбищенских ворот галдящая публика отпала, только нищий мальчишка юркал следом, не оставляя надежды стибрить что-нибудь или просто напакостить. Швырнул куском мрамора, отколовшимся с надгробия и со свистом исчез между могилами.
— Сволочь мелкая, — выругался Даль. — Как ты?
— Все хорошо. Спасибо, — Алиса беспомощно оглянулась.
Крапивин обрадовался, что она не молчит. Каждое из оброненных слов было ступенькой к прощению.
— Подними воротник. И куда мы?
Она молча повиновалась, близоруко вглядываясь в бесконечную аллею, осененную плакучими ивами. Даль подумал, что под кладбищем хорошая ливневка: песок на аллее был совершенно сухой.
— Не знаю. Туда, — государыня указала на лабиринт дорожек и надгробий. Комиссар передохнул. Он думал, что государыня потребует отвезти ее на могилу Сана. Кенотаф, поправил он себя. Могильщики похоронили горсть пепла и не пойми чьих костей, а Сана там нет.
Но Алиса не попросила. А Старое кладбище потому и зовется старым, что здесь уже мало кого хоронят, разве что в родовых склепах или могилах родственников.
Чем глубже они заходили, тем сильнее Далю казалось, что кладбище сопротивляется вторжению. Раскисшая глина разъезжалась под ногами, зубец ограды распорол рукав пальто, а ежевичный стебель, за который он ухватился в тщетной попытке не упасть, пропорол толстую кожу перчатки и впился колючками в ладонь.
|
| |
| |
